И тут с улицы впервые раздался этот ужасающий звук… То ли стон, то ли визг, леденящий душу, высокий, потусторонний. На несколько мгновений Гермиона просто застыла. А потом бросилась к окну.

В поддернутом рассветной пеленой небе над опустелым пляжем носились в воздухе две крылатые мантикоры. Редчайшие и опаснейшие греческие чудища, темно–красные, с телами львов, гигантскими скорпионьими хвостами и человечьими головами, эти две твари были наделены еще и огромными перепончатыми крыльями, коих у мантикор быть не могло. Крылатые мантикоры — выдумка магглов. Их не существует.

Одна из выдуманных магглами несуществующих мантикор спикировала на песок к груде изуродованных человеческих останков и начала раздирать окровавленное мясо своими серповидными, огромными клыками. Вторая носилась над помутневшим океаном и издавала эти ужасающие, леденящие душу звуки. То было тихое, но разносящееся всюду кругом, ужасающее утробное мурлыканье…

Вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни одного живого человека. Тяжелую тишину нарушали только хлопанье крыльев, леденящая песнь насытившегося монстра и тошнотворное чавканье, отчетливо и неизбежно долетавшее до слуха опешившей ведьмы.

Этого не может быть.

Гермиона опять попыталась трансгрессировать, а потом начала тщетно искать на себе что-то, что можно было зачаровать на манер «браслетиков для юных барышень». Но она слишком хорошо теперь знала эту магию, чтобы не почувствовать ее. Что-то другое блокировало трансгрессию.

Заколдовать остров — возможно. Дерош не такой большой.

На всякий случай, чувствуя безнадежность подобного действия, Гермиона сотворила портал из аппарата для приготовления кофе — он не сработал.

А потом она вспомнила о Робби — и бросилась в коридор.

Там никого не оказалось: ни одного живого человека. И ни одного мертвого. Электрический свет горел тускло и всё время мерцал, в воздухе пахло серой и чем-то кислым.

— Робби? — на всякий случай неуверенно позвала ведьма.

С улицы всё еще доносилось нарастающее мурлыканье — вторая тварь насытилась и теперь вторила первой в своей леденящей песне. Откуда здесь могли взяться мантикоры?! Откуда вообще могли взяться крылатые мантикоры?!

Хотя, плевать на мантикор. Что означали слова ее отца и его странное появление? Как вообще это может быть связано с островом, на который напали твари? Почему она не может трансгрессировать, за что просил прощения Темный Лорд?!

И почему так тихо? Эта послеобеденная песнь должна была разбудить всех отдыхающих: здесь двадцать номеров, а еще персонал, а еще разбросанные по острову коттеджи… Почему нет криков, почему стоит такая мертвая тишина, и откуда столь явственно пахнет серой?

— Робби! — уже громко крикнула молодая ведьма, неуверенно шагая по коридору. — Эй, кто-нибудь, ау!

Такого же просто не может быть! Две мантикоры жрут магглов — здесь уже должны быть толпы колдунов из британского Министерства магии [78] ! Они же не из воздуха возникли, эти твари — они должны были откуда-то сбежать. Значит, их обязаны искать и ловить.

«Стоп, откуда могли сбежать крылатые мантикоры? — вдруг остановилась Гермиона. — Из фантазий Ксенофилиуса Лавгуда или Полумны Лонгботтом?! Их просто нет и быть не может.

А еще mon P'ere не может держать себя так».

Электрический свет в коридоре еще раз дрогнул и стал тусклее. Гермиона сильнее сжала палочку и быстро пошла к лифту.

Шахта была распахнута, внутри — молодая ведьма не поверила своим глазам! — стены поросли корой и вниз свисали перекрученные лианы.

Да что за чертовщина?! И куда подевались магглы?..

Гермиона отпрянула к лестницам и быстро побежала вниз, стуча босоножками по облицованным ракушником ступеням. Когда она спустилась с третьего на первый этаж, электрические лампочки ослабели до мощности декоративного ночника. В дрожащем из-за непонятных перебоев полумраке Гермиона выбежала в холл.

Никого. Ни швейцаров, ни обслуги, ни постояльцев. На улице, казалось, сделалось темнее, хотя еще недавно начинало светать. Опять послышался шорох и утробное урчание.

Гермиона сжала голову похолодевшими руками. Творилось что-то невообразимое.

Потом она услышала какую-то возню и сдавленный хрип, перекрываемый снаружи нарастающим мурлыканьем мантикор. Где-то далеко с оглушительным треском разбилось огромное стекло, и молодая женщина в ужасе присела от внезапного грохота. А потом побежала на хрип.