– Здрасьте, Клава! А вы слышали, шо этому несчастному Лаокоону опять отбили его мужское достоинство?
– вопрошала "раздосадованная" женщина.

– А что, Сонечка, ушли социалисты, пришли коммунисты?

– Таки да! А как поживает ваш дедуля?

– Ох, бедный Абрам Исаакович умер намедни...

– Умер-шмумер, лишь бы был здоров!

Вот в таком дворе, укрытом тенями акаций, где ночью слышались драки кошек, и провела детство Карина Акиллер. Это со временем ее предприимчивый отец стал важным человеком и обрел больших покровителей, вследствие чего вся небольшая семья Акиллеров должна была переехать. Несколько лет Карина жила в родительском особняке под неустанным наблюдением начальника личной охраны ее отца, с коим и подружилась. Но потом, когда присутствие ее личной жизни в этом доме приравнялось всякому ее отсутствию, Карине надоело быть под вечным контролем. Под предлогом открытия "своего дела", она переехала. Взыгравшая ностальгия заставила ее вернуться сюда, где она проводила самые спокойные и непринужденные годы своей жизни. Отец выкупил для нее их прежнюю большую квартиру, нанял хорошего дизайнера, а его адвокаты оформили все документы. И вот уже полтора года Карина Акиллер жила в своем доме, несмотря на то, что ностальгия по родным местам со временем стала ослабевать.

В этом дворе все еще жили некоторые ее друзья детства, хотя и многие из них давным-давно переехали: дома здесь были старые, как сам город. Здесь Карина нашла свои детские тайники, в глубине которых еще находились изъеденный молью старый шарф, что мама некогда заставляла надевать; сдутый мяч соседского мальчишки; старые ржавые ключи и такая же ржавая подкова, которую они с приятелями умыкнули с двери дворника. Здесь она нашла старые надписи красками и крошащимся, однако надежным ракушником: "КАРИНА", "ЛЕХА", "САША". Эти имена были выцарапаны на одной из стен за длинной чередой низких гаражей. Там же были красками написаны едва стертые признания в любви и "наскальная математика": "Л. + К. = любовь", "М. + Ю. + Я. = друзья". Там она нашла первую "клевету" на себя, на своих друзей. Только теперь она не рыдала, как в детстве, а только усмехалась, вспоминая былое.

Теперь на лавочках не разглагольствовали шумные кошатницы - вместо них тихо беседовали пожилые женщины, которым было уже и не до кошек. Теперь не было больше уютных зеленых лавочек в тени акаций - на их месте еще лежали изломанные вандалами руины. Теперь не было раскидистых зеленых кленов - их давно сломали редкие, однако мощные ураганы. Померкла желтая штукатурка на стенах домов, постарели изящные балкончики. Единственным неизменным атрибутом родного двора было по-прежнему не изменившееся, четное число голодных кошек.

"Феррари" был единственной машиной, к которой никогда не прикасались хулиганы, из уважения или страха. Он, хотя гараж был в наличии, изредка стоял в тени у края палисадника. На время своего отсутствия хозяйка только поднимала крышу и закрывала окна. Вот и теперь машина была готова ждать часа своего действия, а Карина вместе с Алисой направились к парадной, лестница которой вела на четвертый - самый последний - этаж дома, где и находилась квартира Акиллер.

– Будь осторожна, не шуми, - сказала Карина, украдкой повернувшись к подруге.

– Почему?
– изумилась та.

– Сейчас увидишь, - пообещала, шагая на последнюю ступень перед своей дверью.

Теперь она быстро начала перерывать содержимое сумочки, чего-то явно опасаясь. Соседа, от которого девушка мечтала скрыться, трудно было назвать опасным, шутить с которым так же плохо, как и не шутить. В нем вообще ничего плохого не было, просто...

– Привет, Карина!..

...он был по уши в нее влюблен. Некоторые люди, будь они самыми безобидными, добрыми и милыми, все-таки ухитряются вызывать неприязнь. Александр Печурин, друг детства Карины, относился именно к такой категории.

– Здравствуй, Саня.

Рыжие волосы и веснушки на лице, худой, невысокий, бледный, тонкие, немного жилистые руки и ноги... такой тип человека Карине не нравился, что-то в нем было отталкивающее, что-то, что только она замечала. Но, всего вернее, дело было как раз и не во внешности. Его поведение казалось отталкивающим... Он все время точно хотел унижаться, предлагая провести время вместе, как тогда, в школьные годы, и получая постоянный отказ. Слыша его взволнованный голос, Карина представляла: шум, веселье, смех... все ждут хозяйку клуба, всеобщего кумира, приручить которого хотят многие влиятельные личности. И тут открывается дверь и заходит Она... под ручку с рыжим... мм-м... сложно как-то окрестить это влюбленное существо. Тишина... сверчок... А потом кривые улыбки и глупая усмешка с примесью гордости на его лице.

После таких фантазий трудно было не то, что встречаться - видеться с таким поклонником! Но он умел быть настойчивым... Вот уже несколько месяцев он не скрывал своей приязни, докучая телефонными звонками и сообщениями, появляясь у ее двери всякий раз, как она возвращалась домой. Бывало, Карина ночами выдумывала речь, с которой к нему обратится, однако следующим утром все слова забывались, и ситуация повторялась снова: "Пойдем в кино сегодня вечером? Премьера!" - "У меня вечеринка наметилась. Прости, я действительно не могу".

Что-то ей постоянно мешало прекратить сии бессмысленные потуги старого приятеля вернуть давно утраченное: деньки, полные дружбы и взаимоуважения. Помехой была, скорее всего, толерантность. А посему нужно было выдумать что-нибудь такое, что навсегда могло отбить охоту Александра на Карину.

– Куда-то спешишь?
– спросил он, любовно глядя на ее попытки извлечь из сумочки ключ.

Алису он как будто не замечал, хотя та с нескрываемым любопытством глядела на него в упор. Девушка уже начала догадываться, отчего Карина пыталась предупредить ее об "опасности".