– А на какие деньги ты собрался кататься? – вкрадчиво спросил Лори.

– А у тебя разве нет? Помнится, вчера ты упоминал о существовании некоего последнего капитала.

– Увы, у меня ничего нет, я беден как храмовник.

Уместное сравнение, учитывая близость оплота религии. Храмовниками когда-то называли небольшую группу воинствующих жрецов, давших обет бедности, но довольно быстро забывших про него и значительно разбогатевших, да так, что другим служителям культа стало завидно. В итоге группа храмовников была распущена, а нажитое ими богатство поступило в распоряжение храмов. Таким образом бедняги из вчерашних богачей превратились в сегодняшних бедняков.

– Значит, тогда ты обманул меня?

– Нет, просто ввел в заблуждение, – смиренно сказал Лори.

– Это одно и то же.

Вот человек, а? Получается, вчера он готов был отдать мне действительно последние деньги, а когда этого не потребовалось, за компанию проиграл их, разделив мою судьбу. Дурацкий поступок настоящего друга. Или просто дурацкий поступок. Придется мне изыскивать способы скорого обогащения, в самом деле, не подаяния же выпрашивать. Сотрудники влиятельной магической организации, внушающие уважение простым жителям и получающие бешеные гонорары, – и вдруг стоят с протянутой рукой. Горожане помрут со смеху.

Итак, самый первый способ быстро разбогатеть – чудо. Предположим, у меня в кармане необъяснимым образом появились деньги. Я похлопал по карману. Пусто. А в другом? Карман отозвался позвякиванием. Чудо? Спокойно, чудес не бывает, всему есть разумное объяснение. Может, я их как-то наколдовал? Вроде нет, я ведь ничего не почувствовал, значит, никакого колдовства не было.

Я извлек монетки на белый свет. А-а, как же я сразу не догадался! Вчера, до того как оставить в игорном доме свою зарплату, я вначале что-то выиграл и машинально сунул выигрыш в другой, пустой карман, а ставки доставал из другого. Эх, счастливые шестерки. Название игорного дома обрело для меня смысл.

– Живем! – порадовал я напарника, тряся у него перед носом кулаком с зажатыми в нем монетками. – Здесь хватит не только на дорогу, но и на завтрак. Правда, потом все-таки придется бедствовать.

– Ничего, бедствовать на сытый желудок гораздо веселее, – жизнерадостно ответил он.

На улице мы довольно быстро остановили тиман – двухколесный экипаж с открытой ввиду хорошей погоды крышей, – и он резво помчал нас на Шерстяную улицу, к моему любимому "Приюту". Лихая езда по трещинам и колдобинам мостовых легко могла растрясти нам жирок, но к счастью мы еще не успели им запастись, а только лелеяли такую мечту.

Дороги всегда были такими, сколько себя помню. Городские власти многажды произносили громкие речи о качественном мощении и выделяли на это полезное дело определенные суммы. Но речами мостовые не починишь, а суммы, отпущенные сверху, низа, то есть дорог, попросту не достигали, тая, как снег весной, где-то на полпути. Так что людям приходилось довольствоваться тем, что есть, и они привыкли, дело обходилось даже почти без синяков.

– Вот мы и на месте, – сказал я, выбираясь из экипажа. – Знакомься, "Приют странника", – это было сказано с некоторой гордостью, словно я поучаствовал в создании этого чудесного заведения.

– Смешное название, – Лори одобрительно покивал. – Есть в этом что-то поэтическое, там, усталый путник, скитаясь по чужим краям или мирам, пройдя сто дорог, нашел себе тихое пристанище.

– Знаешь, в твоем исполнении это звучит несколько мрачновато, создается впечатление, что указанное пристанище может оказаться и последним для твоего усталого путника.

– Подумаешь, слегка переборщил с описанием, а ты, чуждая поэзии душа, сразу прицепился.

Так, разговаривая о высоком, мы вошли в "тихую" таверну. Поздоровавшись с Рокусом и Добрым Картом, я потащил напарника к моему излюбленному столику.

Почти сразу появилась Аннель. Я пожелал ей хорошего дня, она улыбнулась в ответ, лукаво поглядывая на Лори. Тот при виде ее замер, восторженно наблюдая, как она принимает мой заказ. Я отнес его восторг на счет моего выбора и заказал ему двойную порцию.

Лори зачарованно смотрел вслед уходящей официантке, пока та не скрылась на кухне.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – обратился он ко мне, убедившись, что Аннель пока не досягаема для непосредственного обожания.

– Не понимаю, ты сюда позавтракать пришел или за любовью? – попытался я воззвать к здравомыслию моего напарника.

– Судя по всему, тебе чужда не только поэзия, но и тонкие душевные переживания, – отозвался он. Его здравомыслие не пожелало откликнуться. Пропал мой товарищ.