Нефедов и Кулагин с удовольствием оставили ковер и сумки и, забрав остатки «горючего», направились на угол площади, где под деревьями дымился мангал. На ходу они продолжили разговор, начатый еще в машине.

— Это очень глупо, что мы уезжаем. Я только вошел во вкус. Фридман мне суточные дал, — сказал Нефедов, пошатываясь.

— А мне, кстати, нет.

— И вообще... Зря вы испугались.

— Зато ты не испугался. Видел я, как Танюшка тебя по морде...

Нефедов остановился.

— Кто меня по морде?!

— Танька! — Сева обернулся к нему. — Ты чего, не помнишь? Ты же трезвый был тогда еще.

— Не помню... а то я смотрю, нос болит... Медицина, Севка, это не сю-сю-му-сю-сю, таблеточки-пипеточки... Врач должен быть мужиком. Подошел: «Так, сидеть! Где болит? Здесь? Не орать!»

— Толь, ты вообще кем работаешь?

— А что? Опыт у меня — мне диплом на хрен не нужен! — заключил Нефедов, подойдя к мангалу и принюхиваясь к шашлыку.

Вот он — матерый и страшный. Актриса наша. Потеряла паспорт. Ну, знаете, растерялась от жары. Давайте мы простим ее. Не бросать же ее здесь.

Регистраторша взглянула на Володю, затем, опустив глаза, что-то невнятное пробурчала себе под нос.

— Что вы говорите? Простите, как ваше имя-отчество? — спросил Володя.

— Без паспорта нельзя,—отрубила регистратор.

На помощь пришел Фридман.

— Это группа из Москвы. Павел, ставь вещи на весы. Ну вы же видите — Высоцкий.

— Уберите вещи, — приказным тоном отрезала регистраторша.

— Ставь-ставь. Они вместе,—как ни в чем не бывало продолжал Фридман. — Это ж обычное дело, давайте закроем глаза. — Он подсунул червонец в стопку паспортов, лежавших на стойке. — Сто девять килограмм, ничего себе! Распишите на всех, они же вместе.

— Все равно перевес. На билет без паспорта я расписывать не буду.

— Ну что же, ей здесь оставаться? — не выдержал Володя. — Кто здесь старший?

Тем временем собралась приличная очередь. Фридман отвернулся от регистраторши и закричал на весь аэропорт:

— Не пихайте меня, я отправляю людей!

— А мы кто, не люди? — раздалось из очереди.

— Ну вот и стойте... Молча.

Регистраторша снова обратилась к Фридману:

— Вы задерживаете всех. Давайте я оформлю тех, у кого паспорта. А дальше идите разбирайтесь.

— Нет, голуба! Ты всех оформишь, — не унимался Фридман.

— Да отпихните вы оттуда этих уродов! — донеслось из конца очереди.

Ситуация обострялась. Толпа активно напирала на Леонидова у весов и на Фридмана с Высоцким у стойки.

— Я подтверждаю, что она — это она! — Володя сделал очередную попытку выправить разговор. — Давайте расписку, что ли, напишем. Ну — шаг навстречу.

— Это невозможно, — упрямо твердила регистраторша, не глядя ему в глаза.

— Позовите руководство, — не выдержал Леонидов.

— Я не обязана.

— Зовите, я сказал! — настаивал Паша.

— Вы мешаете работать.

Туг не выдержали нервы у одного из пассажиров.

— А ну вали отсюда! — заорал он и попытался скинуть вещи москвичей с весов, чтобы поставить свои. Леонидов сбросил его чемодан и водворил на место сумки. Поднялась толкотня. Татьяну вообще вытеснили из очереди.

— Забирайте. Следующий! — Регистраторша швырнула Фридману билеты и паспорта.

— Минуточку, дорогуша! — вскричал Фридман. — Со мной так нельзя!!!

Тут женщина развернулась к скучающему у весов грузчику.

— Милицию зови! — приказала она.

— Давно пора! — одобрительно загудела очередь.

Очень быстро, как будто ожидали в засаде, возникли капитан и сержант милиции и встали за стойкой со стороны регистраторши.

— Что тут у вас? Ну-ка тихо — не орать.

Все замерло.