— Поедешь.

— Вы охренели? — Володя оглядел присутствующих. — Я говорю: я могу работать!

— Ты можешь — я не могу, — набычился Паша.

— Езжай. — Володя махнул рукой. — Мы с Фридманом доработаем. Все, кончили. Собираемся. Свое место надо понимать в жизни. Ты никто здесь. Ты вообще никто.

— Давай паспорт, я тебе сказал, — упрямо повторил Леонидов.

Володя посмотрел на Пашу в упор:

— Павел, пошел вон. Это наш последний разговор.

— Володя, поедем в Москву. Тебе же было плохо, — попробовала обнять Володю Татьяна. — Ты же...

Он резко отстранился:

— Ну-ка все встали и вышли отсюда!

— Пусть это наш последний разговор. — Павел старался говорить спокойно. — Но утром мы все улетаем. Здесь оставаться нельзя.

— Мне вышвырнуть тебя?

— Володя, мы теряем большие деньги. Я теряю. .. В Москве я тебе все объясню. — Павел почти умолял.

— Что ты можешь объяснить? Я сказал — я доработаю, не тебе меня останавливать. Я за все отвечаю!

— Это без меня. — Татьяна медленно направилась к двери и вышла в коридор.

Леонидов подскочил к Володе, вытолкал его на балкон и быстро зашептал:

— Иди сюда. Слушай... и не ори. У меня из номера исчезло «лекарство». Все, что было. Нас пасут. А теперь просто подумай. Даже не о себе. Это каюк всем: лежало у меня, доставал Толик, везла сюда Таня, колешься ты.

— Что везла сюда Таня? — не понял Высоцкий.

— А ты думаешь, я тебе в аптеке наркоту купил? Нас прослушивают, они всё знают. Володя! Они сядут напротив тебя, ампулой помашут, и ты сломаешься. Ты всех утопишь, и нас, и себя. Это хуже смерти. Я не дам тебе этого сделать. Я завез вас сюда, я вас отсюда и увезу. А дальше—делай что хочешь.

Володя подавленно молчал. Затем повернулся и вышел в гостиную. Ни на кого не глядя, достал из кармана рубашки паспорт, молча отдал Леонидову. Кулагин и Нефедов встали и тоже вынули паспорта.

Паша быстро вышел. Постояв в размышлении несколько секунд, за ним потянулись и Нефедов с Кулагиным. Некоторое время они шагали молча вслед за Пашей по коридору, потом Нефедов остановился, будто что-то забыл, и повернулся к Севе.

— Я бы, знаешь... Севка... сейчас... — Он не договорил.

— Я бы тоже. Этажом выше буфет.

Кулагин вытащил из кармана червонец.

— И закусить чего-нибудь.

— Я парочку возьму. На всякий случай.

* * *

Оставшись один в номере, Володя стал прибирать вещи. Отодвинул сумку с сувенирами к стене, скатал мокрый ковер и поставил рулон вертикально у двери в прихожую. И тут заметил туфли Татьяны. Как же она пошла босиком? С туфлями в руках он вышел в коридор. Спустившись на первый этаж, оглядел пустой холл. Спросить было не у кого. Володя вышел на улицу.

Через минуту в холл гостиницы спустился Леонидов и наткнулся на Фридмана, осторожно озирающегося по сторонам.

— Пашечка! — бросился он навстречу Леонидову —Туг какое-то мероприятие было. Ты не в курсе?

— Мы уезжаем, — отрезал Паша, направляясь к стойке администратора, чтобы сдать ключи.

— Конечно, конечно. Давай только жару переждем.

— Нет, Леня, я все отменил. Сейчас я за билетами. Утром мы в Москву.

Леня оторопел.

— Стоп, стоп, стоп. Как это — отменил? С кем ты разговаривал?

— Какая разница? Мы едем в Москву. Все. Билеты я сейчас на свои куплю, потом вернешь. — Паша повернулся, чтобы уйти.

— Не-ет! — Леня схватил Пашу за руку. — Если вы срываете мне двадцать концертов... Давай-ка присядем, поговорим, посчитаем... — Фридман потащил Пашу к креслам. — Я не пацан, со мной так никто не может...

— Пошел ты! — Паша вырвал у него руку и направился к выходу.

— Нет, Пашулик, так нельзя. — Фридман внезапно схватил его за грудки. — Это что же ты творишь? — Лицо Лени бесконтрольно затряслось. — Все минусы на меня? Так не будет!