***

Оказалось, что эксгумация не самое страшное. Тем более фальшивая. Ещё страшнее, когда знаешь, что человек жив, и ниточка его жизни зависит от твоих правильных действий.

«Ведь, по правде говоря, смерть, с её газонокосилкой, была всегда рядом… - думал Фем.
– Она как бы всегда шла бок о бок со мной, но никогда не прикасалась. Только пугала из-за угла гнилью улыбки… За всю историю моего «возвращения» не было ни одного, как говорит Шульц, капут-мортума. Что это, случай? А есть ли он вообще, случай? Или так запрограммировано моё движение по холмам-событиям, а я лишь добросовестный солдат?»

Соблюдая все правила предосторожности, и постоянно проверяя наличие слежки, Шульц с Фемом смогли сделать всё тихо и быстро. Спустя какие-то два с лишним часа Феликс лежал уже на операционном столе в их конторе в Оксшотт (Oxshott), а его скромный гроб остался пустовать на Голдерс Грин.

– Ну и как мы будем его оживлять?
– Шульц хищно полюбовался жёлтыми перепонками на медицинских перчатках.

Получилось, что он смотрит на лежащего банкира сквозь пальцы. Фем повертел ампулой в воздухе и процедил:

– Перчатки тебе не нужны — он должен сам очнуться. Надо поднять температуру в помещении, и ввести ему в вену вот это.

Содержимое ампулы перешло в шприц.

– Прошу вас, дайте мне… - Эрика недавно вернулась с поминок, и явно рвалась в бой.

А спустя час Феликс сидел на кровати, мотая головой из стороны в сторону. Он только что рывком привстал на кровати, и, не узнавая окружающих, зачем-то пытался стянуть с себя халат. Ему это никак не удавалось - хитрый Шульц подойдя сзади, театрально придерживал пояс рукой в перчатке. Успокоившись, Феликс начал озираться. Он явно не понимал, почему у Ренаты и Эрики на глазах слёзы. Отто притащил ему чашку чая, но Фем запретил.

– Никаких жидкостей в течении часа!
– строго выговорил он, и сыщик отступил.

– Где я?
– вяло спросил банкир всё ещё озираясь.

– Папа! У тебя сегодня второй день рождения!
– прошептала Рената.

– А где подарки?
– Феликс попытался улыбнуться.

– Вот и ладненько. С юмором обычно возвращается жизнь!

  ***

Порты Лондона растянулись вдоль Темзы, а это не мало. Несколько полицейских подразделений отвечают за портовую жизнь, плюс имеется специальное отделение морской поддержки.

В Тильбури было своё, одноимённое, подразделение, специально созданное для морских ворот Лондона.

Местный портовый констебль имел весьма привилегированное положение. Ему предоставлялось право досмотреть любое судно без специального ордера. Это давало полицейскому довольно широкие полномочия, основанные только лишь на простом подозрении. А поскольку не всем нравились эти вольности, неподалёку, на док стрит, находилaсь полу-юридическая сыскная контора.

Капитаны частенько вызывали Джонатана, владельца и уважаемого нотариуса, в качестве свидетеля, а иногда и как сыщика. Для портовой полиции он был как кость в горле. Портовый детектив снискал себе славу тёртого калача, знающего законы и в подавляющем большинстве случаев выступал на стороне капитанов.

Он и сам, будучи морским «волчиной», как он себя называл, когда-то водил сухогрузы по миру. Но это было давно забыто в дыму табака и парах виски.

Джонатан возвышался на крыльце невысокого дома, ожидая Отто Макса, и попыхивая бриаровой итальянской трубкой из под жёлтых прокуренных усов.

Где-то во сне Отто видел эту трубку, но не мог вспомнить где.

Ироническая усмешка никогда не сходила с его обветренного лица. Эта усмешка служила ему и защитой, и нападением. В случае с Отто, защита велась от иронических нападок последнего на его дела, а когда не было дел, на неизменный клетчатый шарф, намотанный три раза поверх пиджака.

– Знакомая клетчатая деталь… А она не подхватит огня от трубки? Давно пора… Кряжистая стать украшает крыльцо, как всегда, а, старина Джонатан? Ты вроде даже стал по-апполонистей в плечах…

– Кушаю и пью… Как маман завещала. Чую, немчиной запахло… Натюрлих немчиной. Старина Макс пожаловал — жди приключений. Чего это ты так запыхался, в бегах что ли? Жизнь замотала?

– Да ладно, знаешь ведь, что в бегах… Сам-то всю жизнь замотанный ходишь!

– Заходи, глотнём виски, а то сегодня что-то промозгло.

– И когда здесь не промозгло?

– Сам знаешь когда… когда алкоголь в глотку не идёт…

– А такое бывает?

Они вошли в заваленную бумагами комнатуху, и сели около старого скрипучего стола. На нём уже стояла початая бутылка виски, а две стояли на полу возле кривой ножки. Стаканов в поле видимости не наблюдалось.

– И что же привело такого занятого юриста, всего в бегах, до такой маленькой конторки? Чем, спрашиваю я себя, чем, может быть полезен такой скромный персонаж, как портовый сыскарь? Может прояснишь Отто, а?
– произнёс Джонатан доставая из кармана мятые пластиковые стаканы.
– А?