Но предположим, что разоблачивший ее мерзавец решит оказать ей снисхождение и не станет разоблачать ее перед жрецами. Предположим... Что же, тогда он потребует плату за молчание. А И-Цуль не посмеет ослушаться.

– А ну, пошли!
– Мужчина тянул девушку за собой.
– Я хочу посмотреть на мордашку, что скрывается под этой бородой.

– Нет!
– воскликнула И-Цуль предательски тонким голосом.

Она надеялась, что хотя бы с ее подругой Ай-Цокотль все в порядке. О великие боги! Какими надо было быть дурами, опьяневшими от пульке, чтобы понадеяться на удачу! На то, что их примут за горных дикарей - единственных, кто носил на Юкатане бороды.

Теперь-то И-Цуль вовсе не хотелось покидать тцриптицль-притон с его оглушительной музыкой, теснотой и темнотой.

– Думаю, милашка, нам стоит поговорить, - Гнусный шепот незнакомца резал нежный слух И-Цуль.
– Пойдем-ка на улицу. Или ты хочешь, чтобы я позвал тцекуритлей?

Тцекуритлями в ночных заведениях великолепного Колана называли громил, которые стояли на входе и не пускали внутрь бродяг, горьких пьяниц, попрошаек и торговцев.

– Хорошо, - вздохнула И-Цуль.
– Но позволь мне посетить дамскую ко...

Она осеклась, поняв, что сказала несусветную глупость. Хохот мучителя И-Цуль, вызванный ее словами, сделался настолько громким, что ненадолго даже перекрыл громкую музыку.

– Пошли, милашка!
– заявил мужлан, отсмеявшись.
– Не строй из себя недотрогу. Ведь ты пришла затем, чтобы найти себе на ночь бугайка? Ты его нашла...

Неожиданно И-Цуль поняла, что этот отвратительный тип занят именно тем, что выискивает девушек, которые, игнорируя запреты, рискнули проникнуть сюда, а после насилует их. Отсюда следовало, что девушки в тцриптицль-притон заглядывают нередко.

"Воистину правду говорят, что пульке помрачает разум и будит похоть!
– отчаянно подумала И-Цуль.
– Даже сам Кетцалькоатль, напившись пульке, не устоял и возлег с собственной сестрой!"

– Сейчас мы будем проходить тцекуритлей, - Шепот змеями вползал в уши девушки, а лицо овевали пары гнусного дыхания этого проходимца.
– Не вздумай звать на помощь. Не советую попадать в их руки.

Девушке не оставалось ничего иного, кроме, как подчиниться. Охрана проводила ее вместе со спутником равнодушным взглядом.

Впрочем...

– Куда собрался, борода?
– окликнул ее один из парней.
– Девочки не по нраву?

– Мой друг напился пульке, - сообщил мучитель.

Теперь-то И-Цуль могла его рассмотреть. Был он лыс, как камень на берегу океана. Нос его был приплюснут. А мелкие глазки располагались достаточно далеко друг от друга.

– Некрепкие вы ребята, бородачи, - хмыкнул охранник.
– Совсем недавно одного уже вывели...

"Ай-Цокотль!" - мысленно вздрогнула И-Цуль.

На душе стало темно и беспросветно. Значит, подруга тоже не избежала разоблачения!

И-Цуль никогда не любила евнухов, которые носили ее в паланкине по городу и заодно являлись телохранителями. Девушка считала их тупыми дуболомами. Она никогда не думала о том, что в ее жизни настанет момент, когда она будет остро желать, чтобы эти дуболомы оказались рядом! Но увы... Они остались около пирамиды Дымного зеркала.

На улице незнакомец сорвал с нее бороду, при свете фонаря вгляделся в лицо.

И-Цуль втайне надеялась, что, узнав ее, незнакомец перестанет быть грубым, преисполнится благоговения. Поэтому она придала своему лицу самое неприступное и надменное выражение.

"Падай! Ну, падай же ниц!" - мысленно торопила она своего похитителя.

Однако лицо мужлана выражало эмоции, далекие от обожания. Брови его негодующе съехались к переносице, тонкие губы искривила презрительная гримаса. Неожиданно девушка поняла, что в точности так же этот человек мог смотреть на ядовитую змею.

– Ты?
– Голос незнакомца был исполнен глубочайшего презрения.
– Какой неслыханный позор! Предать завет, предписывающий целомудрие, и отправиться в притон разврата! Я должен выдать тебя храмовой страже!

– Ты не посмеешь!
– пискнула И-Цуль. Должная уверенность в ее голосе отсутствовала.

– Еще как посмею, - Похититель говорил с, казалось, неподдельным негодованием.
– Впрочем, если ты меня попросишь...

Он выразительно подвигал бедрами.