У всех подтянуло животы. От пищи из тушёнки, концентратов и кильки в томате воротило. Бурцеву очень хотелось картофельного пюре и супчика с домашней лапшой, какой часто ему варила мама. Бурцев увидел Васина, идущего из столовой, что-то жующим, пошутил.

— Что ты всё жуёшь, смотри, какие щёки отъел.

— Сухарь, едри его в кочерыжку, твёрдый как камень попался. Того и гляди, зубы поломаю. А морду так отъел, что уже второй раз штаны ушиваю, боюсь по дороге потерять. Если бы зеков так кормили, они бы давно в тюрьме бунт подняли.

Из палатки высунулась голова командира полка.

— Бурцев, подойди ко мне! — громко закричал он.

Бурцев развернулся и направился к командиру. Командир вышел ему навстречу, подал руку. Остановились возле палаток.

— Василий Петрович, тебе надо в Союз ехать.

— Вот незадача, — при этом Бурцев вздохнул. — В связи, с чем командировка?

— Не вздыхай, Вася, я тебя специально посылаю, чтобы щей нормальных поел. Твои два прапора Елов и Бусыгин сидят в Ташкенте в КПЗ. Комендант звонил. Документов у них нет, лица избитые, в гражданской одежде. Милиция требует их засвидетельствовать.

Бурцев опять вздохнул, да так шумно, что вздох его был слышен возле палаток.

— Чего вздыхаешь, Василий Петрович? — засмеялся Лужин. Или в Союз не хочется ехать, не надоело тебе на эти палатки глядеть?

— Чем я туда доберусь, самолёты-то не летают?

— Автотранспортом, автостопом, Василий Петрович, — Лужин похлопал Бурцева по плечу. — Хотя, наверное, и перевал закрыт. Влезли сюда, а теперь сплошная головная боль. Задницей, наверное, в Политбюро думали, когда войну эту затевали. Лужин закашлялся.

— Сигареты плохие, что ли.

— Курить, наверное, надо бросать, Николай Николаевич.

— Может и так. Видишь, как времена меняются. Раньше за такие слова с нас бы, Вася, погоны сорвали, да в кутузку. А сейчас болтаем, не боимся. Это, знаешь, о чём говорит? Умнеет наше общество. Глядишь, так лет через двадцать окончательно поумнеет, тогда и…

Бурцев вопросительно взглянул в лицо Лужину.

— Что тогда и …, — Бурцев улыбнулся.

— На вологодщине есть такая речка, кажется, Сухона, называется. Так вот, течёт в ней течение в одном направлении, затем поворачивается вспять. Вот так и мы, скоро остановимся, одумаемся, а затем, как та речушка, назад побежим. Лужин мягко взял Бурцева за плечо, развернулся, и пошёл к себе в палатку. Затем уже из палатки оглянулся и сказал:

— Так завтра и выезжай. В строевой тебе документы подготовили.

Самолёты в связи с непогодой не летали. Бурцев подсел на попутный грузовик и поехал по «дороге смерти» через перевал до Термеза. Вдоль дороги лежали остовы разбитых грузовиков, сожжённых бензовозов и бронетехники. Везде, где были груды искореженного металла, был бой, его следы были видны повсюду. Обожжённая земля, круглые аккуратные воронки, разбросанные гильзы — все это напоминало о нём. Местами на камнях виднелась запёкшаяся кровь. Если бы каждому погибшему поставить крестик и веночек, как это принято на дорогах Союза в знак погибших в автокатастрофах, то дорога от Кабула до Термеза была бы обставлена с двух сторон частоколом из крестов. Там, где бой был совсем недавно, снег был вперемешку с кровью, выглядел ярко алым. Иногда вдоль дороги пробегали узенькие красные полоски.

Зимой духи поутихли. По заснеженным горам особенно не побегаешь. Многие из них перебрались к своим многочисленным жёнам. Проедали харчи, награбленные за лето. Но некоторые ещё промышляли на зимних дорогах, добывая себе пропитание. В упор расстреливали машины, и сидящих за рулём молодых ребят.

Бурцев добрался до Ташкента без приключений. В отделении милиции никого освидетельствовать не пришлось. Кто-то на мусоре нашёл сумки с военной формой. Других вещей там не было, зато документы лежали нетронутыми. Законопослушные граждане сдал эти сумки в милицию. Когда Бурцев зашёл в отделение, прапорщики уже сидели в военной форме, и писали заявление об избиении и пропаже вещей.

— Будем искать, — сказал Бурцеву начальник отделения, — но как показывает практика, это глухарь.

Вышли из милиции. Одетые в форму прапорщики с изрядно побитыми лицами были похожи на вояк, побывавших в боевых переделках.

— Елов, как так могло получиться? — спросил Бурцев. — Пусть Бусыгин, я согласен, тот выпивает, но ты же в рот не берёшь, а в обезьянник угодил.

Елов молча шел сзади, только сопел. За него вмешался Бусыгин.

— Да не пил он. Я немного выпил, и то грамм сто, не больше. Захотели мы, товарищ майор, дублёнки на рынке продать, думали деньжат на отпуск срубить. Пришли на рынок, стоим, дублёнки на руках держим. Подошел узбек, договорились мы с ним по тысяче рублей за штуку. Дал он нам деньги. Мы пересчитали. Только начали ему дублёнки отдавать, он как закричит: — «милиция идёт, прячьте дублёнки, возвращайте деньги назад». Мы деньги отдали, дублёнки в сумки положили. И, вправду, прошли два милиционера. Может, случайно, а может, с ним работают. Когда милиция прошла, мы снова достали дублёнки, отдали узбеку, а он нам деньги. Второй раз пересчитывать не стали. Он вынул их из кармана — как были они резиночкой обмотаны, так и остались. Мы и не подумали про обман. Пошли в ресторан обмыть удачную сделку. Дело к расчёту подошло, мы к сумке, а там кукла. Сверху и снизу пятидесятки, внутри зелёные бланки телеграмм, аккуратно нарезанные. Цвет, ну точь-в-точь, пятьдесят рублей. Мы и решили проучить узбека. Переоделись в гражданку, пошли по рынку и отыскали. Хотели в милицию отвести. Повели его с рынка, а он просит, обещает всё вернуть. Только завернули за угол, как налетели на нас человек десять, в основном, малолетки: у кого палки, у кого цепи. Начали нас молотить. Отмолотили так, что не помним, как в милиции оказались.

— Теперь, что, назад в Кабул? — усмехнувшись, спросил Бурцев.

— Нет, поедем в отпуск, — ответил Бусыгин. — Мамки ждут.

— А куда же вы поедите без денег?

— Мы в погоны их, товарищ майор, зашили, — уже осмелевший, ответил Елов. Слышали, что в Ташкенте военных грабят, вот и спрятали. А они-то оплошали — подарки наши, что в сумках были, забрали, а форму выбросили, не тронули. Мы погоны вспороли и снова с деньгами. А тот мент, товарищ майор, сказки рассказывает, что, дескать, трудно найти. Мы за два часа нашли, а им трудно. Не хотят они искать. Вот что, я вам скажу, у меня есть такое подозрение, что они с ними заодно. Им видать отстёгивают от этого дела. Поэтому они нас в обезьяннике и держали, чтобы не мешали этому шулеру работать.