– Для этого мы сегодня собираемся.

– Так что это такое?

– Узнаешь, когда придут все остальные, не раньше.

В течение следующих пятнадцати минут она беспокойно ходила взад-вперед, а когда раздался звонок в дверь, бросилась в коридор открывать. Мне эта ее бесцеремонность нравилась, однако со стороны кого-либо другого показалась бы неприемлемой и даже провокационной. Она же проделала это с обезоруживающей откровенностью.

Удивление оказалось обоюдным. Карен разочарованно посмотрела на свою парикмахершу, а затем, не скрывая разочарования, оглянулась на комнату. На Аните было маленькое черное платье – пожалуй, ее даже можно назвать хорошенькой, когда она не сидит задницей в писсуаре. Йеппе собрал все силы и пригласил ее пройти, однако это отнюдь не способствовало ее раскрепощению. В гостиную пожаловала еще одна нежелательная персона. Она недоуменно переводила взгляд с Йеппе на меня и Карен. Я отвел ее в сторону и шепнул:

– Я рад, что ты пришла.

– А они тут что делают?

– Это не свидание. Извини, если мы друг друга не поняли.

– Хорошо. Но я без нижнего белья.

Произнеся эту фразу, она покраснела.

– Мы никому не скажем.

Велик и Свищ опоздали минут на пятнадцать. Они демонстративно отказались поприветствовать Йеппе, которого я представил как моего друга. Свищ уже почти протянул руку, но Велик дал понять, что это необязательно. Почему-то Йеппе показался Свищу подозрительным; в течение всего вечера они обменивались недружелюбными взглядами, исходящими от Свища и поддерживаемыми Йеппе.

Без четверти восемь. Марианна с Матиасом явно не придут. Это разозлило меня, но ведь я не мог заполучить всех сразу.

Мы приступили. Стоял теплый августовский вечер, я нараспашку открыл окно. Решив быть с ними до конца откровенным, я поведал историю своей жизни. За относительно короткий период я рассказывал ее уже третий раз. В этот раз нельзя было упустить ни одной самой ужасной детали – им нужно хорошо представлять себе, во что они ввязываются. На протяжении моего рассказа то и дело кто-нибудь встревал с репликами типа: «Ого», «Не может быть», «Бедняжка». Когда я рассказывал про побои Силье, они побледнели. Свищ поднялся и сердито ткнул в меня пальцем:

– У тебя было до фига драк, но, черт возьми, нельзя бить девушек.

К счастью, Велик успел помешать ему. Они вдвоем вышли в коридор, где Велик пытался убедить его успокоиться, пока мы переживали в гостиной.

– Он избил ее!

Велик сделал глубокий вдох:

– Я тоже там был. Я тоже все слышал. Пойдем обратно.

Небольшая пауза.

– Это Николай. Вчера ты говорил, что он клевый.

– Да, но я же не знал, что он бил девушек.

– Одну девушку, а не девушек. Вот почему на него свалились все эти несчастья.

– Я все равно не хочу идти обратно. Теперь совсем не хочу.

До нас донеслись шаги, затем входная дверь открылась и снова закрылась. Велик сказал: «Черт, Свищ!» Я выглянул в коридор. Они исчезли. Я не был уверен, стоит ли продолжать, когда передо мной сидели только Карен и Анита, но спустя полминуты в дверь позвонили. Я открыл и впустил Велика и Свища, который тут же извинился:

– Прости, Николай, но я так расстроился.

Я почувствовал неловкость и пробормотал:

– Я понимаю тебя. Не извиняйся.

Мы продолжили.

Карен с удивлением прервала меня, когда я сказал, что отсутствовал на похоронах Сес.

– Ты не пришел на похороны родной сестры?!

– Нет, я ведь ничего не знал.

– Но ты хоть на могиле был?

Я покачал головой.

– Николай, это твоя сестра. Тебе нужно попрощаться с ней. Ты хотя бы знаешь, где она похоронена?

– Конечно знаю. Ее могила находится прямо рядом с озером на Западном кладбище.

– Так тебе надо попрощаться с ней. Она это заслужила. – И она замолчала, осознав, что заставила меня сожалеть.

Они ужасались снова и снова, но при этом не боялись меня, ведь все самое страшное уже случилось, а теперь речь шла о том, чтобы сделать из меня хорошего человека. Я завершил рассказ тем, что они должны стать моей собственной НАТО, которая поможет мне стать лучше.

– Есть у вас какие-нибудь вопросы?

Четыре руки тут же поднялись в воздух.

– О чем конкретно ты нас просишь? – недоумевала Анита.

И я прекрасно понимал ее недоумение.

– Вы должны помочь мне, потому что одному мне не справиться.

– Ты просишь нас стать твоими друзьями?

Нужно было как-то это переформулировать.

Друг – слишком сильное слово, но, помедлив, я все-таки согласился:

– Да, именно об этом я вас и прошу.

Я надеялся, что Иисус прав.

– Я с удовольствием стану твоим другом. – Анита долго не раздумывала.

– Спасибо. Но такими друзьями, которых я попрошу о многом, – поспешил я добавить.