Шрифт:
Он единственный, кто ни о чем не догадывался, потому что его мысли были где-то очень далеко.
– В Бриана, конечно.
Я видел, что утвердительный ответ вот-вот готов был сорваться с языка у Велика и Йеппе, да и с моего, но так и застрял – мы предпочли, чтобы все сказала сама Марианна.
– Я уверена на все сто.
Велик попытался отклонить такую уверенность:
– Она постоянно в кого-то влюблена. До Бриана был Николай, после наверняка настанет очередь Йеппе.
Эта мысль, очевидно, испугала Йеппе, он начал нервно раскачиваться на стуле.
– Но когда она говорила о Николае, в ее голосе не было такой теплоты.
– Она влюбилась в Бриана, но не в меня, хотя я в сто раз красивее?
– Совсем ты, что ли, дурак? Говоришь такие вещи.
Фильм был побоку – теперь мы не могли думать ни о чем другом.
Когда Анита пришла с работы и принялась рассказывать о том, как прошел день, мы слышали только имя Бриана и стук сердца, выпрыгивающего из груди. Она заставила его улыбнуться. Они обнимают друг друга при встрече, беседуют на всевозможные темы. Он даже заговорил с ней про Сес, причем не только в мрачных тонах. Они дурачатся. Он смеется и сам с удивлением слышит свой смех. Он интересуется личными темами, потому что хочет больше про нее узнать. Естественно, она ему врет. Мне кажется, что он доверяет ей свои чувства, потому что она совсем не знает его. А она ведь знает, через мои рассказы. Когда-то я ревновал и злился на Бриана, но никогда не пытался отрицать, что он прекрасный человек. Если бы он не был таким уродливым, я хотел бы им быть. Он сказал ей, что больше не злится. Почему-то он изменился и вдруг начал улыбаться. Она завоевала его доверие и даже больше. Никто из нас не предостерегал ее словами типа: «Осторожнее. Ты можешь все испортить». Мы только согласно кивали и оставляли эту влюбленность на ее совести.
Мы начали готовиться к Рождеству, купили коричный торт и мандарины. Велик и Свищ тайком покупали подарки. Марианна по средам и воскресеньям готовила рисовую кашу, а Анита расспрашивала Бриана, как он будет отмечать Рождество.
– С Аланом.
– И все?
– Ну да, мои родители каждый год на Рождество улетают на Тенерифе. А ты?
– Даже не знаю.
– Ты не знаешь, где будешь отмечать Рождество?!
– Нет, точно пока не знаю. Но в любом случае в Копенгагене.
– Но ведь с кем-то?
– Ну да, думаю, что с друзьями.
– Думаешь?
Анита молчала. Она лишь мило улыбнулась и неуверенно кивнула. Бриан замялся, а потом, волнуясь и заикаясь, сказал:
– Если тебе негде отпраздновать Рождество, приходи к нам с Аланом.
Она покраснела:
– Думаешь, Алану понравится эта идея?
– Алан будет в восторге. Ты для него самый любимый человек в мире. И это не мои слова. Он сам так сказал.
– Он милый.
– Он заметно повеселел, когда ты устроилась сюда на работу.
– А ты?
Теперь настала очередь Бриана покраснеть.
– И я тоже.
– Да нет, я про то, хочешь ли ты, чтобы я с вами отмечала Рождество?
– А… ну конечно хочу.
Анита слегка сжала его руку, сказала:
– Я так рада за тебя. – И поспешила удалиться.
Она заметила на себе долгий взгляд Бриана, но делала вид, что слишком поглощена плачущим ребенком. Она испытывала невероятный подъем, когда пришла домой, – радостно скакала по комнате, даже не пытаясь скрыть причины своей радости. Марианна остановила ее, спустила с небес на землю и прошептала:
– Мы все обо всем прекрасно знаем. Но будь осторожна. Подумай о том, кто он и кто мы.
Восторг Аниты слегка приугас, но не исчез.
Он влюбился
На следующий день я разговаривал с Сес о намерениях Бриана. Я беспокоился, и волнение мое не уменьшилось, когда Сес сказала мне, что он не рассказывает ей об Аните в свете каких-то серьезных планов. Он часто упоминает о ней, но лишь потому, что Алану она нравится. Я же тоже не говорю о Марианне ни в каком интимном смысле.
– Между нами ничего нет, мы просто хорошие друзья.
И так всякий раз! Ни один разговор с Сес не обходился без обсуждения нас с Марианной.
– Врешь.
– Я ничего не хочу.
– Врешь.
– Сес, я бы хотел поговорить про Бриана и Аниту. Это важно.
– А я хочу поговорить про вас с Марианной. С чего начнем?
Сес стала невыносимой. Она замолчала, и молчание поглотило все вокруг. Меня это не особо волновало – раз я ее не слышу, значит, она ушла. Это больше не Сес, а лишь могила Санне Окхольм Йенсен. И даже когда я сказал: «Хватит уже вести себя как дура», это не помогло. Только когда я признался, что видел Марианну голой, она вновь отозвалась.
– Да? Как это? – удивилась моя сестра.
– Она забыла закрыться на защелку в ванной. Сес, никогда больше так не делай.
– Как?
– Не замолкай.
Я испугался, она слышала это по моей интонации.
– Прости, Николай, это было глупо с моей стороны. Ты говоришь, что видел ее голой. Ну и как она, красивая?
– Очень. У нее на попе вытатуирована бабочка.
– А разве она не состояла в «Свидетелях Иеговы», когда вы познакомились?