Бабушка слегка улыбнулась: мысль о том, что у меня есть друзья, принесла ей облегчение.

– Сейчас он в Копенгагене с Йеппе, Йонасом, Ларсом, Анитой и Марианной. Это его друзья из Тарма. А знаете, почему они отправились в Копенгаген?

Тут Карен решила прикрыть рот и вынудить бабушку произнести хоть одну фразу. Наконец бабушка переспросила:

– Почему они отправились в Копенгаген?

– У Николая есть план. Он хочет изменить свою жизнь, и есть кое-какие вещи, которые ему необходимо исправить. Например, он должен помочь Бриану выбраться из тяжелого состояния. Вы когда-нибудь встречались с Брианом?

Бабушка замотала головой.

– Это муж Сес.

– А кто такая Сес? – удивилась бабушка, ведь Карен о ней прежде не упоминала, но тут же поняла, что зря задала этот вопрос. И вдруг до нее дошло. От стыда она закрыла лицо руками. Взглянув сквозь пальцы, она испуганно произнесла: – Это моя внучка, а я спрашиваю, кто это… Какой позор!

Немного помедлив, Карен сказала:

– Да уж, действительно позор. Мне кажется, это ужасно, что вы ни разу так и не навестили Николая и Сес. Но вам еще представится возможность это сделать.

– И как же я могла это сделать?

Карен пристально посмотрела ей в глаза:

– Вы должны были навестить его.

Но бабушку поразил страх, и у этого страха было имя.

– А как же Лайф?

– А что с ним?

– Он ужасно разозлился, что Николай переехал в Тарм. Николай рассказывал, как они столкнулись вскоре после его приезда?

Карен кивнула.

– Лайф считает, что я зря не рассказала ему о том, что Николай объявился у нас в городе. Если бы я сказала ему, он, конечно, узнал бы его. И вот мне пришлось оставшуюся неделю спать на кухне.

– Спать на кухне?!

– Когда Лайф обижается на меня, он хочет, чтобы я спала на кухонной скамейке, потому что не желает меня видеть. Но это не так ужасно, как может показаться. Лайф никогда не позволит мне общаться с Николаем.

Карен не желала слушать дальше эти мрачные рассказы, а потому прервала бабушку:

– Вы сами делаете выбор.

Бабушка с ужасом взглянула на Карен:

– Я не могу. Он мой муж.

Карен не терпящим возражений тоном изрекла:

– Давайте-ка я расскажу вам, что такое настоящий муж. Настоящий муж – повод для гордости. Он не внушает жене страха. Настоящий муж любит своих детей. Он не бьет дочь ремнем. – Бабушка тихо заплакала, но Карен не думала останавливаться: – Настоящий муж прощает своих детей, когда они совершают глупые поступки. Не отрекается от дочери. Любит внуков. Не издевается над своей внучкой и не обзывает ее шлюхой. Вот мой Кай – настоящий муж. Прекрасный, замечательный муж, которого я очень люблю. Так вы все еще собираетесь настаивать на том, что Лайф настоящий муж?

Бабушка покачала головой.

– И что же мы будем с этим делать?

После этой встречи они виделись еще шесть раз, в каждый из которых Карен занималась уговорами. Она познакомила бабушку с Каем, который действительно оказался чудесным. Они разговаривали о давних временах, когда бабушка еще ни с кем не встречалась. Как-то Кай назвал Карен наседкой и поцеловал в щеку, а бабушка сказала, что ее не целовали уже лет десять. Кроме того, Карен познакомила ее с Йенсом и заставила ее рассказать ему все о своей жизни с дедушкой. Правда, потом Карен пришлось самой успокаивать Йенса, который собрался «навестить» дедушку отнюдь не только со словесными предупреждениями. Йенс всегда сердился, когда узнавал, что с пожилыми дамами обходятся непочтительно. На его собственную мать пять лет назад было совершено нападение. Бабушка искренне удивилась столь сильной реакции на свои слова, но в то же время задумалась. И во время шестой встречи с Карен бабушка сама осторожно спросила:

– Карен, ты поможешь мне? Я хочу уйти от Лайфа.

Карен нежно обняла ее:

– Конечно.

На следующий день бабушка позвонила Карен, как только дедушка отправился на ежедневную двухчасовую прогулку. Карен с Каем и Йенсом тут же примчались, поспешно покидали бабушкины вещи в машину и уехали. Бабушку перевезли ко мне, и впервые за долгое время она преисполнилась надежды. Дедушка заявил о ее исчезновении на следующий день. Йенс приехал к нему и рассказал, что она ушла и не хочет иметь с ним ничего общего. Дед, конечно, был вне себя от ярости и унижения, но что он мог сделать? Он понятия не имел, где ее искать, и никто не мог ему помочь.

Карен убедила бабушку, что лучше ничего не говорить мне, пока я не вернусь, и с тревогой ожидала моего возвращения на Поппельвай. Она накрыла стол и испекла большой торт. И вот мы, уставшие, вваливаемся в дверь. Я не могу поверить своим глазам. Спрашиваю Карен:

– Так ты поэтому так заговорщицки выглядела?

Она гордо кивает. Я вполуха слушаю, как Марианна спешит поприветствовать бабушку. Наконец подхожу к ней и я, протягиваю руку:

– Ты переехала ко мне?

– Да. Я надеюсь, ты не против. Карен сказала, что мне можно, – говорит она с волнением и слегка застенчиво, но в то же время с радостью пожимает мне руку.