Шрифт:
– Не могу, тебе надо пока лежать. Кстати, доктор, а когда она сможет вставать?
– Собственно, хоть сегодня, если самочувствие позволит, – пожал плечами эскулап, укладывая уснувшего малыша в кроватку. – Хотя я бы порекомендовал не торопиться, все же роды были довольно тяжелыми – такого богатыря на свет произвела! И несколько швов наложить пришлось.
– Тогда я, пожалуй, сегодня переночую здесь. – Немец аккуратно положил свою ношу на постель и повернулся к доктору: – Спасибо вам огромное! Идемте, я вас провожу до машины, а по дороге вы мне дадите все необходимые рекомендации.
– Ну и вы мне, надеюсь, кое-что тоже дадите, – хохотнул тот.
– Само собой.
– Тогда идемте. Всего хорошего, дорогая! – повернулся врач к Вике. – И поздравляю вас! У вас чудесный здоровый малыш!
– Спасибо, – устало кивнула молодая мама, прикрывая глаза. – Фридрих, я хочу отдохнуть немного, не беспокой меня хотя бы пару часов, хорошо?
– Да, конечно, отдыхайте. Но если что-то понадобится – зови. И, Викхен, – немец остановился в дверях, холодно глядя на пленницу, – без глупостей. Поняла?
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты прекрасно понимаешь. Спи.
И дверь наконец захлопнулась.
Вика полежала еще минут пять, прислушиваясь к удаляющимся голосам, а потом вскочила с кровати и…
Ага, три раза! Какое там вскочила! От первого же резкого движения голова, а следом за ней и вся комната мгновенно закружились, словно Вика оседлала лошадку на карусельке и аттракцион со скрипом запустили.
– Так, дорогуша, – прошептала девушка, закрывшись веками от тошнотного вращения. – Давай-ка поспокойнее, без рывков. Нам ведь не нужны послеродовые осложнения, верно? Если не забыла, тебе еще надо кое-что совершить. Так, безделицу, пустячок – сбежать отсюда вместе с сыном, причем в этот раз так, чтобы не догнали. Для этого уже почти все готово, но если ты умудришься расклеиться, немец увезет твоего сына в Германию, оставив тебя здесь. Правда, хотелось бы видеть его физиономию после ознакомления с результатом теста на отцовство, но это слабое утешение и для меня, и для моей семьи. Но в любом случае, Михаэль, с отцом тебе не повезло. Фон Клотц, конечно, тварь распоследняя, но и папаша твой тоже сволочь. Причем еще большая сволочь, чем немец, Фрицци хотя бы все это делает ради достижения своей цели, а твой папенька решил просто поразвлечься. Скучно ему стало в его норе, крысе противной!
Слезы снова закипели в уголках глаз и закапали на подушку. От обиды, от боли, от злости.
Злости на саму себя. За то, что не получается возненавидеть отца своего ребенка так же, как она ненавидит Фридриха фон Клотца. За то, что от одной мысли о нем, от воспоминаний о той ночи по телу снова начинают порхать бабочки.
И сколько бы она ни оскорбляла Кая на словах и даже в мыслях, управлять чувствами она не могла.
Ей был нужен только этот мужчина. И больше никто.
Впрочем, не совсем так. Еще один мужчина вошел теперь в ее жизнь.
Вернее, мужчинка. Ма-а-аленький такой, славный мужчинка, уютно посапывающий сейчас в кроватке. Михаэль.
Кстати, а почему Михаэль? Откуда взялось это имя? Она ведь придумала совсем другие имена за время беременности. Если родится мальчик, будет Максимкой, Максом, а если девочка – Елена, Леночка, Хелен для немцев.
Но теперь, глядя на тонкие черты маленького личика, Вика понимала одно – никакой это не Максим, это – Михаэль.
Ее самый любимый в мире мужчина.
Глава 41
Он и так родился крупненьким, ее малыш, а еще и аппетитом обладал отменным, так что через три недели после рождения это был пухлый такой кругляшок в перевязочках. К этому времени его волосенки немного отросли, и оказалось, что они вьются.
И вот теперь мальчик действительно походил на ангелочка, какими их изображали художники эпохи Возрождения. Полному сходству, правда, немного мешал оттенок волос и глаз.
Платина и серебро. Особенно выделявшиеся на фоне уже слегка загоревшей кожи малыша.
А загорел мальчик из-за разработанного псевдопапашей режима дня.
Фридрих фон Клотц слов на ветер не бросал. Там, на ветру, и так всякого мусора достаточно, а каждое слово истинного арийца – частичка вековой мудрости, и их, частички эти, надо скрупулезно собирать и сохранять для потомков. Ибо не фиг!
Раз он сказал, что займется воспитанием сына с момента его рождения, значит, так тому и быть. Но поскольку за собственно воспитание приниматься пока рано – мальчик ничего еще не понимает и силой духа Вильгельма фон Клотца его отец Фридрих займется позже, то пока внимание следует сосредоточить на силе тела.
Его сын должен быть тренирован и физически совершенен!
Да, он родился почти совершенным, но если пустить дело на самотек и доверить ребенка этой славянской курице, его мамаше, то в результате получим такого же хиляка, как она сама. Слабого и болезненного хныксу.
И уже на следующий день после рождения мальчика фон Клотц вынес его из дома и, развернув пеленки, оставил малыша голеньким под лучами утреннего майского солнца. Не самыми теплыми лучами, надо признать, конец мая на Урале – это не конец мая в Турции, к примеру.