«Закончили?»

«Осторожничает мамуля, — оценил я, — Интересно, кого она-то боится?» — а вслух

утвердительно ответил, мол, да — закончили.

«В срочном порядке следуйте в поселок Аршан и остановитесь в санатории. Трасса

на Иркутск перекрыта. Милиция со стороны поселка Кырен и пограничники в Мондах —

в готовности. Ждут группу из трех человек, один из которых в очках. Вы нарушили

инструкции?»

— Нет, — твердо ответил я, — Просто, когда забирал груз, на футляре оказался

включенным просмотр.

«Следите за сообщениями», — прощалась с нами сеть.

Проезжая проселок и выбираясь на трассу в Аршан, мы молчали, и каждый

переваривал случившееся.

Я четко понимал — это всего лишь начало со множеством неизвестных. После

разговора с сетью стало ясно — у «Мамы» не все так гладко…

«Что это? Ещё одна сеть? — рассуждал я, — Или что-то другое? и слышит ли нас

противник?»

Сплошные вопросы.

Голова уже потихоньку «дымилась», и я сосредоточился на трассе.

Вдали встали заснеженные вершины Саян, и Рубан заговорил на отвлеченную тему.

Окружающие красоты не оставили его равнодушным, да и надоели, видимо,

безответные мысли.

Единственным препятствием на пути оставался пост ГАИ перед Тункинской долиной…

Его я почти не боялся: органы ищут призрачную троицу, из которых один в очках.

На правах я без них и попросту сниму, если остановят. Вечный пропуск (пенсионное

удостоверение сотрудника МВД) — тот вовсе без фотографии.

«Пока все хорошо», — оценил я.

Однако пошло не совсем гладко.

На шутливый вопрос: «Пенсионеров МВД ловите?» — бурят-гаишник только сильнее

напрягся и пригласил меня с документами в деревянный домик, выкрашенный зеленой

краской.

Внутри меня технично обнюхивали на алкоголь, но скорей машинально.

Интересовались третьим в очках.

Я как мог, изображал удивление и, видимо, показался убедительным.

Осматривать машину служивые не стали, а верней не успели: на горизонте появился

внедорожник, который нас и выручил — народу в салоне у того было битком. Гаишник,

отмахнулся от моих вопросов и прицелился в него своим жезлом.

Меня это сильно порадовало. Кейс и портфель покоились в нашем багажнике под

простой дерюгой.

Дальше пошло без приключений, и Рубан разглядывал открывшиеся красоты.

Дорога на Аршан проходила по огромной долине, которая когда-то была жерлом

вулкана. Скорей всего, он просто спит, так как на десятки километров здесь

серные и радоновые горячие воды.

В советские времена здесь выросло несколько санаториев, и отстроился поселок

Аршан, что на бурятском означает «источник».

Расположен он в предгорьях Саян, в тридцати километрах от трассы. Снежные

вершины, когда сворачиваешь к нему, растут прямо на глазах, и, заезжая в поселок,

ты запрокидываешьь голову, чтобы ими любоваться.

Дома отдыха. Позные. Выход к источникам…

Местные жители, торгуют кедровыми орехами, «саган далёй» и «верблюжьей колючкой».

Саню колорит радовал.

Поели брызгающих соком бурятских поз, и я перекрыл обычную норму вдвойне.

«Заедаю стресс», — заказывал я себе еще порцию.

В гостиницу поехали, только окончательно отяжелев.

Саня занялся номера.

Я запаковал кейс с портфелем в дорожную сумку, валяющуюся в багажнике рядом с

прочими полезными мелочами, закинул ее на плечо и пошел внутрь.

Двухместный номер оказался на втором этаже и выходил на тыльную сторону

гостиницы.

Из окна открывался сосновый лес, вперемешку с лиственным. Снег почти растаял и

лежал, открывая в проталинах желтый слой хвои.

Воздух замер.

— Хорошо, — втянул Рубан воздух и пошел через задребезжавшую пластиковую дверь

на балкон.

Неожиданно ожил телефон. Звонили домашние. Мне, вырванному из контекста жизни,

показалось странным рассуждать о бытовых мелочах и принимать какие-то решения.

Тем не менее, я справился и когда разговор закончился, то увидел на экране