Сегодня задача проста: дойти по трассе до городка под названием Канск и

расположиться на ночлег. Следом, выскочить рано утром и к обеду прибыть в

Красноярск.

«Мама» до сих пор не выдала дополнительных инструкций. Меня это радовало. Я

почти избавился от синдрома планирования и радовался теперь каждой спокойной

минутке.

Предчувствия разнились: впереди полная неизвестность, явно насыщенная различными

событиями, причем не факт что хорошими.

Скоро начнется первое отсутствие асфальта, и я надеялся, что Рубан прекратит

свой затянувшийся «полет».

Так и вышло.

Хрюкнув после первой серьезной кочки, Саня уселся вертикально и открыл налитые

кровью глаза.

Выражение его лица выразило избитую мысль: «не дрова везешь»…

— Доброе утро. — Мне сильно хотелось услышать человеческий голос.

Саня молчал.

Цепко держала проглоченная отрава. Сейчас он походил на пособие для начинающего

сотрудника «Госнаркоконтроля».

«Пожалуй, рановато ему за руль», — рассудил я, когда Санины глаза стали

затягиваться какой-то «куриной» пленкой.

— Пожрать бы… — захрипело очнувшееся существо…

— Может, телку? — съехидничал я.

— Не мешало бы, — оживился партнер, — Знаешь, как с похмелья размножаться охота?

— ответа он не дождался и, помолчав, продолжил, — Как ксероксу… — После одиноко

засмеялся собственной шутке.

Не найдя поддержки, Саня попытался вернуться к разговору о еде, но усвоив, что

город Нижнеудинск будет лишь через сотню километров, нахохлился и затих.

Этот городок я любил. Он всегда был необычен.

В первый раз я проходил здесь военные сборы в восьмидесятых годах.

Мы бегали в самоволку на почту. Обходили многочисленные патрули. В то далекое

время здесь висел странный плакат: «Граждане Нижнеудинска, искореним

преступность в нашем городе». Потом, в конце девяностых, друзья заимели здесь

предприятие и мы несколько раз летали из местного аэропорта в далекую Тофаларию.

Здесь много интересного… Пивзавод, который романтик немец вез конной тягой в

1794 году для установки на Байкале, а разгрузил тут, якобы взяв пробы воды в

реке Уда. Часть привезенного оборудования, которому более двухсот лет — работает

до сих пор.

Именно здесь чехи пытались захватить золотой эшелон Александра Васильевича

Колчака. Отсюда он и взошел на Иркутский эшафот в 1920 году.

В городке причудливо смешались купеческие дореволюционные постройки,

беспорядочный частный сектор и разнокалиберные благоустроенные дома…

Цементировали эту беспорядочную индивидуальность промышленные предприятия и

запутанная колючей проволокой мотострелковая дивизия…

В планах у меня был обед в кафе «Алина». Принадлежала она когда-то крутому парню,

шагнувшему из ОБХСС прямо в уголовные авторитеты… Черкасу… Прожил он, как и

большинство персонажей этой профессии — красиво, ярко, но мало… Однако умудрился

оставить после себя несколько работающих заведений, одним из которых и была «Алина».

Порядки были как при старом хозяине даже секьюрити — спортивный парень на входе

стоял как в давние времена…

Разносортное меню и скоростные официантки.

Саня удивился:

— Здесь что по вечерам еще и дресс-код надо выдерживать? — встретился он с

доброжелательным, но цепким взглядом охранника.

— Да уж, бомжи не пройдут, — с легкой гордостью экскурсовода отозвался я, —

Хозяин покойничек толк в этом знал… Лет пять уж, нет его, а все как вчера.

Свободный столик остался только один. Нам снова везло.

Покопавшись в меню, Рубан набрал себе гору мясного и жирного.

Принесли быстро. Внешний вид и запахи радовали.

Неожиданно со стороны гардероба раздался легкий шум и громкие голоса.

Администратор выбежала и вернулась. С ней зашла симпатичная девчонка, одетая в

спортивную одежду с немаленьким рюкзаком…

— Вот видите, — повела распорядительница рукой по залу, — Мест нет.

— А подсесть? — обворожительным голосом интересовалась девушка.