— Старая жизнь закончилась, Серега, — улыбался я, — Но для нас с тобой кое-что

опять началось.

— Так нас что, — видимо, осознал мою степень свободы он, — снова в схему тянут?

— Да, но есть шанс, — шептал я на ухо ему потаенное, — У нас появляется

возможность разобраться с помощью твоей флэшки если, конечно, повезет… Получится

решить со всей ситуацией разом? — пытался я еще раз прояснить ситуацию.

— Должно, — шевельнул он губами он после паузы, — Там правда есть побочный

эффект, но мне сейчас нет разницы между господством «Матери» или какой-нибудь

другой группы людей. Мне настоящая свобода нужна…

И он заговорил.

Оказалось, картина происходящих в мире событий уже давно уложилась в его голове

четкой концепцией.

Про враждующие сети мы не общались, и разговор пошел в неожиданном русле.

— Я когда первый раз в себя пришел, — шептал Сергей, — То неожиданно понял — с

этой возней пора заканчивать. Что под нашей бывшей «Хозяйкой», что под «альтернативой»

с человеческим руководством. Жить невозможно даже под любой государственной

надстройкой с ее системой запретов и правил. Мир давно стал всеобщей тюрьмой,

где степень персональной свободы определяется наличием-отсутствием паспорта,

страховкой и медицинским полисом. Перемещения — регламентированы. Обыски в

аэропортах, на таможнях и прочий контроль, это только для смертных. Террористы,

нарко-трафик, торговля живым товаром и прочая двигается свободней, чем Колумб в

Америку.

Я молча соглашался. Действительно пора прекращать этот кошмар, который накрыл

человечество угрюмым колпаком. Видимость заботы о гражданах лишь ширма

собственного обогащения и локализация свободы для смертных.

«Тюрьма, — слушал я Серегин щекочущий шепот, — Настоящая тюрьма: с движением

только по разрешенным коридорам и при соблюдении правил».

После мы обшептали детали.

Серега переживал, что у него все изъяли, но узнав, что моя флэшка спрятана в

подвале дома, успокоился.

— Нам сто процентов придется забирать кейс, — сказал ему я, — Слушай Серега, а

все-таки что там за принцип используется в программе и что произойдет? — пытался

я еще раз повернуть разговор в нужное русло, — Что за эффекты побочные? Никак в

голове не укладывается, что можно разом все обрушить.

Задал вопрос и пожалел. Собеседнику явно не хотелось об этом говорить. Более

того, я уловил его внутреннее напряжение.

— Ну не хочешь, не говори, чего ты боишься?

— Это Миха, наш единственный шанс, и рисковать им ради простого любопытства я не

могу. Так ты со мной?

— Да, — сдался я. Что я мог ему сказать?

«Спасители человечества, — тюкало у меня в голове, — Гребанные спасители…»

После этого ушел к себе.

Моя палата располагалась через две от Серегиной. Как и было сказано в устной

инструкции, просто прикрыл за собой дверь, замаскированную под стеновую панель и

пошел по коридору.

Остановившись около входа, достал пластиковый ключ, выданный мне Юрием

Леонидовичем, и вставил в замок. Меня так и подмывало еще погулять-посмотреть,

что и где, но здравый смысл оказался сильней.

Не успел прилечь на кровать и разобраться с появившимся в палате телевизором и

затертым пультом, как появился будущий руководитель группы.

— Что-то долго вы шептались? — шутливо спросил он.

За маской непринужденности слышалась настороженность.

— Ну, — деланно мялся я, соображая, — Вы же меня без кейса задержали, а в нем

осталась касса нашей группы…

— Касса? — удивился седой, — И сколько там?

— В принципе неважно, касса-то наша. Мы ее с Саней с таким трудом добывали.

— Ты же понимаешь, я тебя одного за ней не пущу?

— Тогда едем вместе. — Развил я успех и перешел в наступление, — Где двадцать

тысяч долларов, которые у меня изъяли?

— У ментов, — виновато заговорил Леонидыч, — Сказали, ничего при задержанном не

было…

— Потому кейс и спрятал, — доверительно сообщил я, — Там двести тысяч «зелени» с