Тихомирова Лана
Шрифт:
Доктор просиял.
– Ты его дочь!
– восхитился он.
– Да не ужели! Пять за сообразительность, - фыркнула она.
– Ль… ль, - щелкал пальцами доктор.
– Лянка, - улыбнулась она.
– Лянка Анна дер Гловиц? Все еще дер Гловиц?
– доктор обрадовался, с него упала тяжесть всего месяца.
– Да, - Лянка подалась вперед.
Они обнялись, как старые приятели.
– Ты - маньячка, чертова!
– ругался на нее доктор, - Я тут с ума схожу, думаю, кто мне записочки идиотские шлет, следит за мной.
– А я знала, что вы меня не вспомните, мне тогда всего десять лет было, хотела для эффекта попугать вас.
– Ты меня чуть в могилу не свела, ты понимаешь?
– нахмурился доктор.
– Простите, - нахально усмехалась Лянка.
– Засранка, - умилялся доктор, - Ты давно здесь?
– Полгода. Отец переехал преподавать, а я все пыталась вас найти. Я все пятнадцать лет ждала этой встречи.
– А если бы я умер, то так бы и не дождалась, - расхохотался доктор.
– А это не тот профессор дер Гловиц, который будет преподавать у нас на следующий год?
– слабо спросила я.
– Я не знаю других профессоров преподающих гипноз лучше, чем он, - обернулся ко мне доктор, - Пенелопа отдельно у него училась. Я по ее просьбе к нему ездил.
Я разразилась нервным смехом, я хохотала, как сумасшедшая, а потом из глаз покатились крупные слезы. Доктор сначала спокойно взирал на мою истерику, потом сам стал басовито хохотать. Лянка посмотрела на нас, как на двух идиотов и флегматично закурила.
Доктор успокоился, а я рыдала в голос на скамейке. В голове было пусто, от нахлынувших эмоций.
– Все, Бри, хватит. Успокаивайся, - доктор погладил меня по плечу. Я посмотрела на него, ощущая, как горит все лицо. Понемногу я стала успокаиваться.
– Теперь можно и на работу, - сказал доктор, хлопнув ладонями по коленкам, - Лянка, я приглашаю тебя вечером на ужин, к себе домой. А потом я был бы рад, встретиться с тобой и с твоим отцом.
– Да, я пока пошатаюсь тут, - улыбнулась Лянка.
Я снова затряслась теперь уже от беззвучного смеха, а из глаз снова полились слезы.
– Ой, ты горе. Брижит, ну хватит, дитя мое, - доктор поднял меня за локоть.
– Чего это она?
– удивлялась Лянка.
– Вот, смотри на дело рук своих. До чего довела ребенка, - сурово сказал доктор.
– Лучшего моего специалиста по детским девиациям.
Я расхохоталась пуще прежнего.
– Прости, Брижит, я не хотел этого делать, но придется.
Доктор не сильно размахнулся и влепил мне пощечину. В ушах зазвенело, мир поплыл перед глазами. Плюха была очень увесистая. Я сначала озлилась на доктора, а потом вдруг задышала ровнее и спокойнее, в голову вернулись мысли. Я вспыхнула до ушей.
– Простите, доктор.
– Не извиняйся, пойдем. Сестра поставит тебе укольчик и будет тебе спокойствие и счастье, хотя бы на ближайшие часа три-четыре, - пробасил доктор, пожимая мне ладонь, - Хорошо?
– спросил он, глядя мне в глаза.
– Да, - кивнула я, не отрывая от него взор.
– Вот и хорошо, Брижит Краус дер Сольц.
Глава 10.
Я еще долго лежала в комнате отдыха, около получаса, а может и дольше, пока успокоительное не начало действовать. Та лошадиная доза, что мне укололи, должна была подействовать капитально, но у меня лишь прекратилась истерика. Не думала, что Виктор может так вскрутить мне нервы.
– А угадайте, зачем я пришел!
– раздался визгливый голос Кристофа. Он зашел туда, куда ему вход был запрещен.
– Кто тебя знает?
– устало спросила я.
– А я пришел рассказать вам рецепт пиццы "Тимофеевской", салата "А-ля-мусорная куча" и десерта "Клубничная фантазия".
– Тебе нельзя здесь находится, Кристоф, иди в комнату, где мы всегда занимаемся, я сейчас приду, - я встала с кушетки, все тело ватное, голова, будто паралоном набита.
Кристоф немного обиделся, но вышел из комнаты отдыха. В коридоре я встретила совершенно зашуганую им бабушку, передала направление и все мои пожелания. Женщина едва ли не плача приняла у меня из рук бумажку и села в коридоре на скамейку.
"Любопытно, нас сейчас слышит доктор или нет?" - подумала я.
Кристоф важно расхаживал по комнате, обмахивался традиционно свернутой в рулон бумажкой.
Я устало опустилась на стул. Бумажка в руках жутко раздражала меня.
– Положи бумажку, - тихо сказала я.
– Чего?
– Кристоф посмотрел на меня, как король на нищего.
– Я сказала, положи бумажку, - выплевывая слоги, прорычала я.
Кристоф мгновенно съежился и осторожно положил бумажку на ближайший мольберт.