Шрифт:
Декан вышел из дверей банка и подошел к автомобилю. Открыл дверь, сел за руль.
– Что так долго? – надув губки, спросила Юля.
Николай Михайлович даже не обернулся.
– Ты сказал двадцать минут, а тебя не было почти сорок. Как прошла встреча?
Храпычев повернул ключ, мотор заработал – и вдруг взревел. Николай Михайлович вздрогнул: ему показалось, что машина вот-вот взорвется. Потом сообразил, что ногой давит на педаль акселератора. Он молча посмотрел на Юлю. Выражение ее лица взбесило его, и он с трудом сдержался, чтобы не ответить ей грубо. Включил поворотник и медленно тронулся с места, выезжая из ряда припаркованных автомобилей.
– И вообще, – продолжала секретарша, – мне надоело говорить всем, кем я работаю. Может, устроишь меня в банк? Я, между прочим, институт культуры окончила. Могу общественными связями заниматься…
Николай Михайлович смотрел на дорогу и не соображал, куда едет. Он понял, что влип. Выкрутиться невозможно. Будь это не Осин, не его банк, а какой-нибудь другой, можно было бы, наверное, договориться. В конце концов, сходил бы на юрфак, побеседовал бы с деканом, тот и подсказал бы что-нибудь, свел бы с лучшим адвокатом или договорился бы с судьей… Но Осин сам договорится с кем угодно, причем гораздо раньше. Сопротивляться дороже обойдется.
– Ну, и ладно, молчи, – совсем обиделась Юля. – Тогда я музыку включу.
Она протянула руку и включила автомобильное радио.
«– Лучшие друзья девушек – это бриллиа-а-анты», – заныли мерзкие голоса.
Секретарша не успела убрать руку от приемника – Николай Михайлович ударил ее по ладони, заорав:
– Выруби этот тупизм! И так тошно, да ты еще!
– Останови машину! – закричала и Юля. – Я выйти хочу!
Храпычев подрулил к бордюру и затормозил. Секретарша вцепилась в ручку, пытаясь открыть дверцу, но Николай Михайлович удержал ее, схватив за плечо.
– У меня неприятности, – попытался спокойно объяснить он. – Ты даже представить не можешь какие!
– А мне, думаешь, легко? Ты уже полгода обещаешь развестись. Про нас и так уже болтают на факультете невесть что. Не можешь развестись, придумай, как стать свободным.
– Что придумать? Жену заказать?
– Не знаю. Это ведь ты у нас ученый, доктор наук. Думай!
Юля распахнула дверь и вышла из машины, не прощаясь, с силой захлопнув дверцу.
Глава 6
Было около шести часов, когда Николай Михайлович вернулся домой. На самом деле рабочее время еще не закончилось, к тому же сегодня среда – день приемный. Наверняка под дверями кабинета очередь из желающих пообщаться, и всем чего-то надо. Но декан решил на факультет не ехать. Настроение не то. Да и Юля сбежала. Вообще-то Храпычев планировал сегодня отдохнуть в ее квартирке, которую оплачивал, но и это пришлось отложить.
Нина, предупрежденная, что супруг вернется не раньше одиннадцати из-за ректорского совещания, вышла в прихожую и поцеловала его в щеку.
– А я думаю, кто пришел… Почему так рано? Заседание отменили?
Храпычев кивнул и опустился на стул, чтобы снять ботинки.
– Тогда я сейчас на стол накрою. Есть хочешь?
– Ничего не хочу.
– Что-то случилось?
– Что вы все ко мне пристали? – буркнул Храпычев. – Ничего не случилось.
– Как дела на факультете? – Жена продолжала мучить вопросами. – Как там Валера Ладейников?
Храпычев скинул ботинки, сунул ноги в шлепанцы и встал со стула.
– Валеру уволили.
– Ка-ак? – удивилась Нина. – И ты не смог отстоять?
– Ничего не мог сделать. Его за систематическое пьянство выперли. У нас к этому, сама знаешь, как относятся. Слава богу, он согласился написать заявление по собственному желанию.
Нина заглянула мужу в глаза и не поверила.
– Мне-то не ври…
Храпычев поплелся в свой кабинет. Плюхнулся в кресло и включил телевизор. Но жена не оставляла его в покое – вошла следом, встала напротив. Пришлось телевизор выключить.
– Признайся, это твоих рук дело.
– Зачем мне увольнять Ладейникова?
– Потому что ты ему всегда завидовал. Он – талант, а ты… – Нина задумалась, выбирая слова помягче. – Ты – обычный человек. Ему после аспирантуры сразу на кафедре предложили остаться. Ты же к моему отцу побежал просить. По дороге, правда, в любви мне признался.
– Ага, целую ночь признавался.
– Так это я дура была. Тогда казалось, что старой девой останусь. Но уж лучше было одной жить, чем твои постоянные измены терпеть…
– Какие измены? Побойся бога!