«Метатрон, что ты думаешь предпринять?»

«Пока не знаю. Я изучаю ее историю, ее перемещения, ее появления, предзнаменования и катастрофы, которые ее сопровождают. Сейчас нам нужно сделать только одно».

«Что?»

«Вызвать Оракула».

Музыка рождалась в маленьком МРЗ плеере, засунутом в правый карман куртки, текла по белым проводкам и вливалась в уши, заполняя голову нервным голосом электрогитары, журчанием синтезатора и грохотом ударных. Вот он, идеальный способ возвести стену между собой и окружающим миром и отправиться в странствие по своему собственному миру созданному воображением.

Закари Джент ждал на остановке школьный автобус. Остановка была деревянной, и это выглядело очень непривычно — большая их часть в городе была сделана из пластика и металла. Четыре деревянных сиденья под деревянной же крышей; железные завитушки фонарей, засыпанные снегом, как и все вокруг: словно Зак вышел в белое море на темном плоту.

Этот парень вечно витал в облаках, как говорили его родители, приятели и все остальные.

Остальные… Они были нужны ему. Они давали ему необходимую энергию, чтобы он оставался тем самым Заком — справедливым, остроумным, веселым ловкачом, который умел шутя выкрутиться из любой ситуации. Кроме того, ему досталась та счастливая внешность, которая так располагает к себе людей. Высокий, широкоплечий, темноволосый, с обаятельной улыбкой — где бы он ни оказался, взгляды людей притягивались к нему, и Заку казалось, что они, словно бабочки, рассаживаются у него на лице, на груди, на руках… Он почти физически ощущал трепет их легких крылышек, и трепет превращался в дрожь, в поток энергии, и тогда Зак «включался», начиная говорить и произнося самые нужные слова в самый важный момент, ловко проникая в сердце собеседника; он никогда не отступал и ни разу не потерпел поражения в споре.

— Эй, Зак! Ты сегодня в школу собираешься или оставить тебя здесь? — крикнул водитель в открытую дверь автобуса.

От резкого окрика Заку едва не стало плохо. Ритм и мелодия унесли его так далеко в мир грез, что он и не заметил, как подъехал автобус.

Пришлось встать, нацепить на лицо широкую улыбку и шагнуть в теплый салон.

Ребята смотрели на него.

Вот они, бабочки… Касаются его плеч, ресниц… Автобус заносило на скользкой дороге, но Зак уверенно дошел до своего обычного места — последнего сиденья с левой стороны. Светловолосый лохматый парень, как обычно, отодвинул ноги, чтобы дать ему пройти.

— Привет, Зак!

— Привет, Джо, как дела?

Они пожали друг другу руки.

Темный плот в океане снега теперь стал для них обоих безопасным местом.

«Аллибис, ты нужна нам».

«Я все ждала, когда же ты позовешь меня. Сейчас буду».

«Спасибо, не торопись. Мы на террасе Башни».

У Аллибис, Оракула, не было постоянного жилища. Она жила в Сефире, но никто не знал, где именно. Иногда ее можно было встретить в Тысячелетнем Лесу, иногда — в подземном гроте на дне самого маленького из озер Хиатт. Вплотную к нему прилегало каменистое ущелье, разрезавшее сверху донизу нависавшую над водой скалу. Чтобы обратиться к Аллибис, достаточно было сосредоточиться на мыслях о ней и представить, как она появляется из светящегося облака, принося с собой ответы на все возможные вопросы.

Этим утром Аллибис выглядела изнуренной и уставшей. Она провела ночь в беспокойном пограничном состоянии между сном и явью, то и дело просыпаясь в холодном поту. Ее терзали смутные кошмары, в которых воспоминания прошлого смешивались с лицами незнакомых ей людей и ангелов. Она не так часто спала с закрытыми глазами — напротив, она видела вещие сны только когда бодрствовала. Ей не нравилось это бессознательное состояние, потому что, находясь в нем, она с трудом отличала предзнаменования от ночных фантазий.

Аллибис навсегда запомнила тот день, когда Метатрон появился на пороге ее дома и попросил стать Оракулом. Она ждала его. Она точно знала, когда именно, в какую секунду он войдет и скажет: «Аллибис, у меня к тебе одно очень важное поручение». С тех пор прошло несколько тысяч лет, и ранее терзавшие ее сомнения — стоит ли возлагать на себя столь большую ответственность, — остались позади и со временем вовсе исчезли.

Дар предсказания жил в ней с рождения, и Аллибис привыкла видеть обращенные к ней молящие, любопытствующие, испуганные, ожидающие взгляды. Она рано почувствовала, какая тяжесть лежит на ее плечах, ведь каждый, приходящий к ней — а их были сотни и сотни — каждый ждал ответа на самые сокровенные и больные вопросы.

Уника и Метатрон спокойно и терпеливо ждали ее.

Вот в долине воцарилась настороженная тишина и все замерло; казалось, даже листва на деревьях перестала шелестеть. Стих ветер. Смокли птицы. «Словно в Часах Вечности перестал сыпаться песок», — мелькнуло в голове Уники.

В следующее мгновение небо потемнело, на горизонте вспыхнула молния, и тут же появился сияющий смерч, медленно и бесшумно плывущий к Метатрону и Унике. В сердце этого смерча вырисовывалась фигура странного существа — газели с огромными орлиными крыльями. Оказавшись совсем рядом, она приняла облик тонкой, гибкой, высокой женщины — и тотчас сияющий водоворот исчез, листва вновь зашумела, а птицы принялись щебетать пуще прежнего.

Уника с восхищением рассматривала Аллибис, любуясь сияющей кожей, длинными волосами цвета заката с вплетенными в густые пряди тонкими веточками глицинии. На голове между небольших рогов сияла энергетическая сфера.

— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать.

— Спасибо, что пришла, Аллибис, — Уника искренне улыбнулась ей.

— Ты знаешь, зачем мы тебя позвали, — голос Метатрона прозвучал спокойно, но грустно. Не пытаясь скрыть волнение, мудрец добавил: «Только ты можешь помочь нам разобраться в том, что происходит».