— Видите?

Мистер Роулингс наклонился поближе и даже выпятил нижнюю челюсть.

— Да, похоже на слезу, — сказал он. — А этот толстый младенец кто? Уж не ты ли?

— Да, я. Значит, есть слеза?

— А какие это годы? Семидесятые?

— Зима семидесятого года. Это происходит как раз в то время, когда астронавт, высадившийся из «Аполлона» на Луну, сыграл там в гольф. [85] Также в это время происходят выборы в Индии.

Какие-то исторические факты все еще держались в моей голове.

Поначалу мистер Роулингс глядел на меня подозрительно, но теперь лицо его просветлело: он нашел родственную душу.

— Так, значит, это блестящее пятнышко у него на щеке — слеза? — повторил я вопрос.

Он вытащил из нагрудного кармана очки и водрузил их на нос. Потом внимательно, даже открыв от усердия рот, рассмотрел изображение.

— Без всякого сомнения, — заключил он и убрал очки на место.

— Ну, тогда приступим к парадам! — объявил я, остановил мотор и, бережно вынув пленку из аппарата, положил ее обратно в коробку.

После окончания рабочего дня я снова отправился к дому Донованов. Мэтью как раз вышел погулять с собакой, а я последовал за ним в ближайший парк, где уселся на скамейку и стал наблюдать. Мэтью привязал пса к качелям, а сам принялся подтягиваться на перекладине. Парню было лет шестнадцать, он был спортивного вида и по-своему, на деревенский манер, хорош собой. После подтягиваний он выполнил еще ряд приседаний и отжиманий. Потом отвязал пса и побежал вместе с ним по периметру парка. Лэдди кидался на Мэтью, пытаясь его укусить, и каждый раз получал по морде, но продолжал подпрыгивать, широко раскрывая пасть. Вытащив из сумки фотоаппарат, я навел объектив и стал ждать самого динамичного момента. Я уже собирался щелкнуть, но тут боковым зрением заметил, что кто-то сел рядом со мной на скамью, и обернулся. Человек лет пятидесяти, в греческой рыбацкой кепке, провожал глазами убегавших Мэтью и его пса.

— В один прекрасный день эта собака искусает маленького засранца, — сказал он.

Это был Арлен, ясновидящий из института.

— Привет, Натан! А я сегодня целый день за тобой слежу. Похоже, я следил за следящим, а?

— Что ты тут делаешь?

— На прошлой неделе помог полиции отыскать девчонку лет десяти в Огайо. С нее содрали кожу, как шкурку с апельсина, а труп закопали в поле. Они мне принесли ее пижаму, и сигнал сразу стал четче. Похоже, ко мне возвращается дар.

— Ты что-нибудь слышал от моего отца?

— Вчера я провел двенадцать гребаных часов в «Грейхаунде» [86] по соседству с Засранным Джимми, условно-досрочно освобожденным из тюрьмы и перевозящим в другой штат свое имущество, поместившееся в бумажный пакет.

Арлен оглядел парк и поднял воротник пальто. Мэтью и собака направились к дому.

— Волосок с руки твоего отца оказался настолько разговорчивым, — продолжал он, — что я решил приехать и лично все тебе рассказать. Кроме того, я люблю путешествовать.

Я встал со скамейки и предложил:

— Может, прокатимся? У меня машина тут неподалеку.

— Я трясся в автобусе целый день, а ты мне предлагаешь прокатиться?

— Ты понимаешь, когда я за рулем, я лучше соображаю.

— Ну ладно, поехали. У меня есть время до полуночи — в это время отходит автобус в Айову.

Мы сразу выехали на автостраду. Обычно я выбирал для своих прогулок дороги, где нет большого движения, где редко попадающиеся фермеры на тракторах провожают подозрительными взглядами незнакомую машину. Но сегодня почему-то хотелось ехать по оживленной трассе. Арлен раскинулся на переднем сиденье.

— Спасибо тебе, что приехал, — сказал я ему.

— Ну, ты понимаешь, я ведь кто-то вроде мальчика-посыльного, — откликнулся Арлен. — Гребаная служба доставки экстрасенсорной почты, вот что я такое.

Я разогнал «олдсмобиль» до семидесяти миль в час. Арлен что-то сказал, но я не расслышал.

— Что ты говоришь?

— Тепло… — пробормотал он.

— Какое тепло? — не понял я.

Он показал пальцем на противоположную сторону автострады.

— Ничего я там не вижу, — сказал я.

— Сейчас увидишь.

Я продолжал вести машину, поглядывая туда, куда он показывал. Примерно через полминуты мимо нас пронеслась по встречной машина ДПС.

— Я чувствую тепло от радара, — объяснил Арлен.

Я сбросил скорость до пятидесяти пяти и поглядел на его усталое лицо с мешками под глазами.

— Так, значит, ты что-то узнал про отца? — спросил я.

— Кое-что узнал, — ответил он. — Как-то само собой это получилось. Я в последнее время совсем сдал. Все, что мне оставляли — зубные щетки, бикини, что угодно, — все молчало, ничего нельзя было понять. Я, как ты помнишь, прикрепил волосок с запястья твоего отца к своей доске. Поначалу ничего не было, а недели через две я вдруг увидел его руки.