— Женские голоса. Слов не разбираю, но одна из них Хафвин, потом еще одна рыдает, а Шаред взбешена. Вот голос Дойла, а вот Иви, он взволнован, но не злится. Скорее чем-то испуган и расстроен.

Гален посмотрел на меня, недоуменно хмурясь.

— Такое впечатление, что Иви в чем-то раскаивается.

Я тоже нахмурилась:

— Иви никогда ни в чем не раскаивается.

Гален кивнул, и вдруг его внимание полностью обратилось на дверь. Палец, на который я смотрела, начал давить на крючок. Мне из-за кровати ничего не было видно. Потом Гален поднял пистолет к потолку и громко выдохнул — я поняла, что еще чуть-чуть, и был бы выстрел.

— Шолто, — сказал он, вставая и подавая мне руку. С его помощью я тоже поднялась.

— Что там такое? — спросила я.

— Ты знала, что Иви с Догмелой провели ночь вместе? — ответил Шолто вопросом.

Я кивнула.

— Не то чтобы именно это, но знала, что Иви и Бри выбрали каждый себе пару среди женщин.

Шолто улыбнулся и покачал головой с видом одновременно задумчивым и повеселевшим.

— Похоже, после совместной ночи Иви решил, что может ее слегка потискать в коридоре, но ненароком ее напугал.

— А что он сделал? спросила я.

— Это было при Хафвин, она подтверждает его слова. Вроде бы он просто подошел к ней со спины, обхватил за талию и приподнял в воздух, а она закричала. Сама Догмела сейчас слишком расстроена, чтобы сказать что-то толковое. Шаред напала на Иви, защищая подругу, и нахватала синяков, а Иви искренне озадачен поворотом событий.

— Но почему она закричала от такого пустяка? — спросила я.

— Хафвин говорит, что это связано с привычками их прежнего господина, Кела. Он бросал их на кровать или держал, пока его дружки с ними проделывали что-нибудь скверное.

— А! — догадалась я. — Событие-триггер!

— Событие — что? — не понял Шолто.

Гален объяснил:

— Событие-триггер. Какая-то мелочь, вдруг напоминающая о насилии или унижении и вызывающая соответствующую реакцию.

Мы оба от неожиданности уставились на него, не в силах скрыть удивление.

Гален ответил мне мрачной улыбкой.

— Что, я не должен этого знать?

— Нет, просто… — Я его обняла, — Просто не ожидала.

— Не ожидала от меня такой сообразительности?

Вежливый ответ я не придумала, а потому только обняла его покрепче. Он обнял меня тоже и поцеловал в макушку.

Шолто стоял рядом с нами, но смотрел только на меня — тем взглядом, которым мужчина смотрит на возлюбленную, и даже больше — на мать своего ребенка. Во взгляде мешались обладание, восторг, и еще немного недоумения, словно он еще не совсем отвлекся от недавних событий за дверью. Шолто протянул мне руку, и я из объятий Галена перешла в его объятья. Гален меня отпустил; обычно у нас не возникало с этим проблем, а даже если бы возникли, то Шолто, как открыла нам Богиня, — один из отцов моих детей. У него есть привилегии, как и у Галена. Хотя вряд ли кто-то из нас ожидал такого чуда генетики, как шесть отцов у двоих младенцев.

Шолто притянул меня к себе, и я с готовностью подчинилась. Из всех отцов моих детей он меньше всего был моим любовником. Собственно, всего один раз до того, как я забеременела, но давно сказано, что хватает и одного раза. И все же такой малый срок знакомства означал, что я его не успела полюбить. Он меня привлекал, был мне небезразличен, но мы слишком мало общались, чтобы я поняла, что люблю его или хотя бы что могу полюбить. Но мы друг другу нравились. Очень нравились.

— Мне случалось видеть традиционное приветствие Царя Слуа его Царице, — сказал Гален, — так что я вас покину. Может, смогу чем-то помочь Догмеле.

Говорил он с некоторым разочарованием, но я не стала его останавливать — он меня удивил, проявив неожиданный ум, что показало недостаток сообразительности у меня самой.

Шолто не стал ждать, пока за Галеном закроется дверь; он доказал мне, как сильно я ему нравлюсь, доказал поцелуем, объятиями, тесно прижавшимся телом — так тесно, как только позволяла одежда. И я провалилась в силу его рук, в атлас его камзола, в мерцание вышивки из золотой нити и крохотных драгоценных камней и, не удержавшись, гладила его поверх одежды, как гладила бы обнаженного. Мне захотелось, чтобы он занялся любовью со мной, почти не раздеваясь, как Иви прошлой ночью, и атлас ласкал бы мне кожу. От этой мысли я жарче стала отвечать на его поцелуи и запустила руки под полы камзола, добираясь до ягодиц, хотя правой руке сильно мешала рукоять меча, висевшего у Шолто на поясе.

Шолто уловил мое нетерпение, подхватил меня руками под ягодицы и поднял выше. Я обвила ногами его талию, а он сделал несколько шагов до кровати и уложил меня, не отпуская. Одной рукой он держал меня под спину, другой опирался на кровать.

На миг прервав поцелуй, он сказал, задыхаясь:

— Знал бы я, что меня ждет такое приветствие, пришел бы куда раньше.

Я улыбнулась:

— Я по тебе скучала.

Он ответил широкой улыбкой. У него было едва ли не самое красивое лицо при обоих дворах, и улыбка нарушала его холодное, супермодельное великолепие, но мне она нравилась — потому что предназначалась мне одной. Он никогда не бывал так счастлив, как в наши минуты наедине. Может, я его пока и не люблю, но быть с ним вместе мне нравится очень. Мне нравится, что Великий Царь слуа готов так мне улыбаться. Я ценю, что он сбрасывает все щиты и маски, позволяя мне увидеть за ними личность.