семей имеют детей25.

В тоже самое время показатели разводов взлетели вверх. В 1860 г. на

однутысячузамужнихженщин было приблизительно два развода, приблизительно четыре

развода в 1900г. и более двадцати на сегодняшний день. Почти половина всех браков,

заключенных в 1980 и 1990 гг., закончится разводом. Эти показатели развода в Америке —

наиболее высокие в индустриальном мире. Большинство разводов происходит лишь через

несколько лет брака. Можно сказать, что семья все меньше служит «приютом в бессердечном

мире» ностальгического сентиментализма и больше похожа на «амортизатор»

противоречивых воздействий из внешнего мира. «Традиционная» семья — отец-кормилец и

мать-домохозяйка — остается нормой приблизительно в одной семье из десяти, в то время как

модель двойного кормильца и другие формы семьи (включая семьи родителей-одиночек, а

также семьи геев и лесбиянок) составляют приблизительно 40%26.

Недавняя статья в «Ньюсуик» утверждает, что «американской семьи как таковой не

существует». Скорее, предполагает автор статьи, «мы создаем много американских семей

разнообразных стилей и форм... Есть семьи, в которых отец работает, а мать ведет хозяйство;

есть, где работают оба — мать истец; есть родители-одиночки; вторые браки и бездетные

пары; а также не состоящие в браке пары с детьми и без детей; семьи геев и лесбиянок с

детьми». Такое разнообразие семей хорошо проиллюстрировано одной извесгяой

современной политической фигурой: белый мальчик среднего класса, рожденный на Юге в

неполной семье, воспитанный матерью-одиночкой, который затем, когда вырос, развелся со

своей первой женой, никогда не платил алименты или пособие на ребенка, не поддерживает

никакого контакта со своими детьми и имеет сестру лесбиянку, которая недавно завела свою

собственную семью. Кто бы мог принадлежать к такой разнообразной семье? Это — Ньют

Гингрич, до недавнего времени спикер Палаты представителей, так много радевший о

семейных ценностях27.

По мере того как меняются семьи, меняются и наши представления о них. Социолог семьи Скотт

Колтрейн пишет, что «поддержка разделения сфер жизни и автоматического

.

7*

195

господства мужчин резко снизилась за прошедшие несколько десятилетий, хотя существенное

меньшинство американцев все еще цепляется за так называемые традиционные взгляды».

Рассмотрим один или два примера. В середине 1970-х гг. один мужчина сказал в интервью

социологу Лилиан Рубин, что, «[если} мужчина с женой и детьми нуждается в работе, никакая

женщина не должна иметь права отнять у него эту работу». Немногие мужчины сегодня

выразили бы такое ощущение права на рабочие места как «свою» собственность. В 1977г. две

трети американцев согласились с утверждением, что «намного лучше для всех членов семьи,

если мужчина добивается успеха вне дома, а женщина заботится о доме и семье». Двадцать

лет спустя с этим утверждением согласились меньше двух из пяти человек (38%) и менее 30%

людей «поколения демографического взрыва». В 1977 г. более половины американцев

утверждали, что «для жены важнее помочь карьере ее мужа, чем самой делать карьеру». К

1985 г. немногим более трети (36%) согласились с этим, а к 1991 г. число согласных составило

лишь 29%. Сегодня оно приближается к одной

10

четверти .

Такое отношение ощущается во всем мире. В недавнем международном опросе Института

Гэллапа менее половины людей согласились с тем, что «традиционная» семейная модель

«кормилец—домохозяйка» была бы желательна: в Соединенных Штатах — 48%, в Чили 49%,

во Франции 46% и в Японии 46%. Только в одной стране, Венгрии, эту структуру семьи

поддержало большинство — 66%, вто время как в нескольких странах число таковых

достигло лишь трети, включая Испанию (27%), Индию (28%), Германию (28%) и Тайвань

(26%).

«Традиционная» семья как нормативный идеал не была действительностью для всех

американских семей даже тогда, когда этот идеал был изобретен. И сегодня тем более. Этот

идеал представляет собой последний оплот традиционных тендерных отношений —