пытаются влиять на направление игры прямыми требованиями; девочки используют более

тонкие и косвенные методы в своих усилиях влиять друг на друга. Мальчики играют, чтобы

заполучить власть; девочки играют, чтобы удостовериться, что все хорошо провели время35.

В мире игры мальчики и девочки принимают тендерные идентичности различными

способами. Девочкам часто «запрещается» участие в некоторых спортивных состязаниях и

разрешается играть в другие игры с более простыми правилами (тач- или флаг-футбол)*. Даже

когда о.чи принимают участие в спортивных состязаниях одновременно, мальчики и девочки

не состязаются вместе. Когда их спрашивают о причине подобного разделения, они отвечают,

нередко с удивлением: «Разве вы не знаете, что мальчики не играют с девочками?» — как

будто поражаясь, что взрослые eaje не знают этого правила.

Вообще мальчики склонны обретать мужественность, избегая всего женского и непосредственно

подражая мужчинам. Наоборот, действия и идентичности девочек кажутся выстроенными, скорее,

на прямой имитации, чем на отталкивании

Разновидности американского футбола с упрошенными правилами, и которые могут играть люди любого возраста.

— Прим. ред.

203

и избегании маскулинности. Внешне это наблюдение подтверждает идею Фрейда о том, что для

мальчика разрыв с матерью влечет за собой пожизненный отказ от женственности как механизм, с

помощью которого мальчик устанавливает свою автономию; для девочки же формирование

идентичности состоит как раз в идентификации с матерью, и таким образом укрепляется

конкретность ее идентификации. Но этот процесс может быть результатом всего окружающего

«материала», из которого дети формируют свои тендерные идентичности, а не результатом

некоего врожденного двигателя. Например, подумайте о типичных образах мальчиков, которые

девочка видит в комиксах и телевизионных передачах. Подумайте также о типах ролевых игр, в

которые играют мальчики и девочки. Мальчик будет играть роль мифического героя (ковбоя,

индейца, солдата, супергероя, черепашки ниндзя). Девочка же часто играет роль мамы, медсестры

и учительницы. Таким образом, мальчик узнает, что его будущие перспективы безграничны, играя

в определенные «идентичности», бросающие вызов обычным пределам и ограничениям. Девочка

же узнает, что ее будущий мир детерминирован конкретными социальными ограничениями. Хотя

все это значительно изменилось за последние годы, но гораздо больше для девочек, чем для

мальчиков. Девочки теперь играют в настоящий футбол и фантазируют о том, как бы стать Зеной

— королевой воинов или Баффи — убийцей вампиров*, которые сильнее и сексуальнее, чем

любой из мужчин, постоянно побеждаемых ими.

Ранние тендерные различия совсем не абсолютны, но изменение всегда направлено только в одну

сторону. Некоторым «девчонкам-сорванцам» можно разрешить играть в неформальные игры с

соседскими мальчишками, когда необходимы дополнительные игроки. Но только в последние

годы для девочек был открыт доступ в официально организованные спортивные лиги в футболе и

софтболе. Для мальчика возможность играть в «девчачьи» игры очень редка; в этом случае ярлык

«баба» (sissy) носит еще более негативную оценку, чем ярлык «девчонка-сорванец». У девочек

может быть больше «мальчишеских игрушек», чем у мальчиков «девчачьих». Есть ряд «маль-

чишеских поступков», которые могут совершить и девочки, но для мальчиков любые

«отклонения» в сторону «девчоночьих поступков» невозможны.

Героини детских американских сериалов. — Прим. ред.

204

Эта асимметрия, переходящая на другие виды гендерно маркированных игр, указывает на то, что

мужественность оказывается намного более жесткой ролевой конструкцией, чем женственность, а

также на то, как эта жесткость становится частью принудительных механизмов ролевой

социализации. Ген-дер — не просто выражение того, что является «правильным» и

«соответствующим»; скорее, наши культурные определения того, что является правильным и

соответствующим, получены из знаний взрослых людей о мире и частично зависят от того, кто