справиться с чувством уязвимости, для тех, кто не уверен в собственной мужественности и

старается в связи с этим проявлять твердую приверженность самым традиционным и

авторитарным нормам25.

Этот подход превратился в расхожий шаблон в Америке 1950-х гг. и использовался для

изучения таких процессов, как подростковая преступность, сопротивление американского

Юга процессу интеграции и распространению фажданских прав и сопротивление мужчин

феминизму. Недавние исследования изучают также феномен гомофобии. Они также нашли

популярный отклик в работах о школьниках-хулиганах, утверждающих, что они наименее

уверены в своей мужественности и поэтому должны ее все время доказывать. Хулиган не

сможет понять вопрос «Почему ты не выбираешь того, кто по силе равен тебе?», потому что

его цель состоит не в том, чтобы конкурировать, а чтобы победить и утвердить тем самым

свою неустойчивую маскулинность (хотя бы на мгновение). Это, конечно, не срабатывает,

поскольку противник не является достойным его соперником, и он должен повторять все

снова и снова. Интересно, что Сэнфорд и его коллеги обнаружили, что мужчины с высоким

показателем в нижней левой ячейке — внешне

137

женственные и внутренне мужественные — оказались самыми творческими, артистическими

и интеллектуальными личностями. Действительно, надо быть очень уверенным в себе мужчи-

ной, чтобы позволить себе отклоняться от маскулинных поведенческих норм, писали они.

В то время как Сэнфорд и его коллеги разрабатывали типологию внутренних идентичностей и

внешних типов поведения, Миллер и Суонсон увидели определенную последовательность в

развитии человека. Все дети, и мальчики, и девочки, начинают жизнь как «ЖЖ», т.е.

полностью идентифицируют себя с матерью и так же ведут себя. Мальчик затем проходит

через эдипову стадию, или «ЖМ», в течение которой он продолжает идентифицировать себя с

матерью, но уже начинает процесс разрыва с этой идентификацией, одновременно приобретая

внешние мужские черты и поведенческие практики. Наконец, мужчина достигает стадии

«ММ» — гендерно соответствующих внутренней идентификации и внешнего поведения.

Таким образом, авторитаризм, расизм, сексизм и гомофобию можно теперь рассматривать как

примеры психологической незрелости, своего рода «задержанного» развития. (Потенциальная

четвертая стадия26, «МЖ», в исследовании не рассматривалась.)

Вторая связанная с этими исследованиями траектория представлена работой Толкотта

Парсонса и других социологов, которые стремились выявить социальные потребности в

мужественности и женственности. Парсонс утверждал, что общество выполняет два типа

главных функций — производство и воспроизводство, и для их выполнения необходимы две

отдельные системы институтов — профессиональная система и система родства, которым, в

свою очередь, требуется два типа ролей для успешного функционирования. Для выполнения

инструментальных ролей нужны рациональность, автономия и конкурентоспособность;

экспрессивные роли требуют нежности и заботы для социализации следующего поколения.

Таким образом, Парсонс сместил акцент развития полороле-вой идентичности с

«потребности» младенца стать мужчиной или женщиной к потребности общества,

нуждающегося в том, чтобы индивиды в нем заполняли соответствующие ячейки. К счастью,

считал Парсонс, у нас есть два различных типа людей, которые социализированы так, чтобы

выполнять эти две различных роли.

Парсонс, однако, предположил, что распределение мужских и женских ролей не всегда

проходит гладко. Например, в западных обществах возникновение изолированной нуклеарной

138

семьи и продление периода детства означают, что мальчики продолжают идентифицировать

себя с матерью очень долгое время. К тому же разделение сфер подразумевает, что девочки

имеют соответствующую модель для подражания прямо перед глазами, в то время как у

мальчиков нет адекватных моделей для подражания. Таким образом, утверждал Парсонс,

разрыв мальчика с матерью и его потребность в утверждении своей индивидуальности и