Но я понимаю, что имеет в виду Мэг. Я помню, что Викториану всегда окружают телохранители, и она должна прятаться в ванной, чтобы хоть на секунду остаться одной, и надевать маску, чтобы пресса не догадалась, какая она на самом деле. Наверное, бывает и тяжело, когда все достается так легко.

А еще я бы скучал по Мэг.

— Может, ты сможешь навещать нас? — говорю я.

— Не думаю, что у меня будет время, — фыркает она.

Мы молчим какое-то время, Мэг изучает верхушки деревьев при помощи бинокля, я делаю то же самое глазами. Постепенно солнце окрашивает небо красным и оранжевым, розовым и золотым, будто его разрисовал кисточкой один из гигантов.

— Хм, — говорю я — жалко, что не взяли колоду карт.

— Давай сыграем в «Четыре правды и одну ложь».

— Что это?

Я устраиваюсь поудобнее.

— Ты рассказываешь пять случаев из своей жизни, а другой человек должен угадать, где ты соврал.

— Но это будет слишком просто. Мы ведь с тобой уже сто лет друзья.

Тень Мэг пододвигается и удивленно смотрит на меня.

— Иногда у людей есть секреты даже от самых близких. А ты при этом уверен, что тебе всегда все поведывают, — ведь ты такой хороший друг!

Тут до меня доходит. Я же не сказал ей, как плохо у нас с деньгами, и скрыл все про Викториану.

— Ну хорошо, почему бы и нет? Только чур я начинаю.

Я стараюсь вспомнить что-нибудь заковыристое, но это нелегко.

— Первый раз я поцеловался, — наконец произношу я. — с Дженнифер Гарсиа в седьмом классе.

— Дженнифер? Бе-е.

Мэг зажимает нос.

— Она довольно хорошенькая.

— Довольно страшненькая. Надеюсь, это ложь.

Мэг ошибается. Я продолжаю:

— Второе: мой отец пропал, когда мне было два года. Однажды он просто исчез. Третье: в восьмом классе я тайно послал валентинку Хэйли Файнберг.

— Так это был ты?

— Да… то есть, может быть, то есть… четвертое: я получил «А» на выпускном экзамене по тригонометрии. Пятое: вчера я украл чипсы из твоей сумки.

— И не сомневалась, что их постигла именно такая участь!

Мэг хлопает меня по плечу.

— Видишь, тебя не проведешь.

— Зато я тебя проведу.

— Хорошо, так что было неправдой?

— Хотелось бы думать, что Дженнифер, но я почти уверена, что это выпускной экзамен. Ты не мог его так хорошо сдать. Я получила только «В», хотя буду посообразительнее тебя.

— Не… ладно, поймала. Теперь твоя очередь.

Мэг размышляет минуту.

— Итак. Первое: в нашем семейном бизнесе уборка полностью лежит на мне.

Это правда, ее мама уже пожилая, а братья страшные лодыри.

— Второе: я храню коробку с пеплом от писем Эндрю.

Эндрю. Ее бывший. Полный придурок. Он бросил ее из-за другой девушки, и я просто вижу, как Мэг сжигает его послания.

— Выкинь эту коробку. Он того не стоит.

— Третье: мы покупаем для кофейни кое-какую выпечку, а потом продаем ее под видом домашней.

— Правда?

— Да.

— Четвертое: я не умею свистеть.

Я знаю, что не умеет. Слышал, когда пыталась. И только я хочу согласиться с ней, как она прерывает меня и произносит как-то слишком наигранно:

— И пятое: я тайно безумно в тебя влюблена.

— А вот это, наверное, ложь! Ты сказала это слишком легко.

— Да, — хихикает Мэг, — думаю, мы не можем обдурить друг друга.

А потом я замечаю, как вдали что-то движется. Что-то большое. Я стучу Мэг по руке и показываю на движущееся пятно.

— Видишь?

Она поворачивается и смотрит, при этом наши плечи соприкасаются. Потом передает бинокль мне.

К нам направляется гигант, его едва можно разглядеть за карибскими соснами. Он один? С этим будут проблемы.

Но потом, позади него, я обнаруживаю и второго. Я выдыхаю и осознаю при этом, что, оказывается, затаил дыхание. Великаны идут, как охотники, медленно и на удивление тихо. Дикие животные выходят как раз на закате. Готов поклясться, что в это время они острее всего испытывают голод и жаждут кого-нибудь убить. Вспоминается туша оленя. Надеюсь, мы не закончим так же. Я поправляю на нас мантию. Она может понадобиться для быстрого исчезновения.

Наконец гиганты уже так близко, что я слышу их поступь. Вначале из-за деревьев появляется Двуглазый. Смотрит в одну сторону, потом в другую.

Шаг к нам. Потом еще один. Тут из кустов появляется и Одноглазый, тот, который гнался за мной. Он пригибается к земле, будто прислушивается. Я замер, сжав в руке бинокль. От этого болят пальцы. Но изменить положение я не решаюсь. Они совсем рядом.

Первый останавливается и принюхивается — не знаю, к нам или к индейкам, — а потом оглядывается на своего товарища и начинает идти быстрее. Бум. Бум. Я понимаю — делиться он не хочет. Мэг заподозрила, что так и будет, когда увидела, как они дрались. Именно на это мы и рассчитывали. Запоздавший великан видит, что его более проворный собрат уже бежит, и тоже ускоряет шаг. Я затаил дыхание и не осмеливаюсь взглянуть на Мэг, но могу предположить, что она тоже не дышит, потому что воздух абсолютно неподвижен.