– Будет сделано, князь, – глаза воеводы полыхнули радостью. Он, столько лет тайно ненавидящий колдунов, был счастлив сделать все, лишь бы избавить от них Роун раз и навсегда.

Князь посмотрел на него и слабая улыбка проступила на изможденном лице.

– Хорошо. Теперь возвращаемся. Я представляю, как извелся наш Главный, не имея возможности заняться любимым делом. Да и Извель жаль, наверняка подустала занимать его беседой.

Они вышли во двор, с ленивым интересом наблюдая за затянувшейся схваткой. С дружинников пот лился градом. Лица их, красные, злые, хранили выражение непримиримой гордости, не позволяющей уступить ни тому, ни другому. Их друзья приуныли, криков подбадривания больше не слышалось, а потому появление князя все восприняли с нескрываемым облегчением.

– Так ведь и будут стоять, обнявшись, пока с ног не свалятся, – рассмеялся Родомир и громко хлопнул в ладоши. – Ладно, пусть они и дальше тут остаются, а нам бы вернуться. Негоже князю при половине дружины пировать.

Притомившиеся воины без сожаления потянулись следом за ним, с радостными криками ввалились в зал. Хват с ходу опрокинул в горло целый кубок вина и без раздумий схватился за кувшин.

– Вот увидишь, – подмигнул он Владию, – через час-другой мы опять будем в полном составе, уж я-то знаю. А Звол, – внезапно перевел он внимание на колдуна, – кругами вокруг князя ходит, выпытывает, где был да о чем говорил. Вон, лисья морда, как вьется, не знает, с какого боку лучше подойти. А у Дария кольчуга разрезана! – без всякого перехода ахнул он и заорал: – Эй, Дарий, и ты уже успел? С кем это?

– С Регвоем, – улыбнулся витязь, – с кем еще. Эх, выпить что ли с горя за князя,- плеснул он в чашу вина.

– Э нет, с горя лучше не надо, – предупредил Хват. – Выпей вон за Звола, чтоб ему бревно на голову свалилось, – и осекся, поймав яростный взгляд колдуна. – Вот гад, глянул словно душу опалил. Слух как у летучей мыши, – вполголоса пожаловался он Владию. – Всюду зрит, все слышит, наследие проклятое.

– Ты поаккуратней, а то припомнит при случае, – склонил голову наемник, недобро прищурив глаза.

– В смысле, к чарам прибегнет? – нахмурился Хват и недоверчиво качнул головой. – Я слышал, конечно, что в старину еще не такое могли и с удовольствием делали, но сейчас нельзя, разве что тайно. А на это он мастер.

– Раз так – ты за выражениями следи, – негромко посоветовал Владий. – К чему тебе стычки с колдунами, тем более с самым главным.

Неожиданно зал взорвался приветственными криками: Милах и Витко в обнимку переступили через порог.

– Ну что я говорил?! – насмешливо поцокал языком Хват. – Явились, даже часа не прошло.

– Мы решили как-нибудь потом продолжить, – объявил Витко, – на досуге. А пока перемирие.

– Это правильно, – заорали вокруг. – Это по-нашему. Лет эдак через тыщу-полторы будет в самый раз.

Звол, доведенный прилипчивостью Извель до крайнее степени отчаяния, появление князя воспринял с редким энтузиазмом. Главный не был дураком и прекрасно понимал, что кроется за доброжелательными улыбками и необыкновенной разговорчивостью всегда сдержанной княгини. Желание держать его на расстоянии и одновременно не дать прибегнуть к магии. А ведь он уже почти что сделал это в нарушение всех законов, благо воевода, этот верный сторожевой пес Родомира, ушел вместе с ним. Того было бы трудно обвести вокруг пальца, его цепкий взгляд и интуиция казалось, выдавали все замыслы Звола еще до того, как он успевал воплотить их в жизнь. Только вот в последний раз воевода подкачал.

Подобострастно взирая на князя, Звол прибегнул к испытанному средству – лести и наводящим вопросам, в надежде получить хоть малейший намек на тайные помыслы Родомира, но тот молниеносно закрылся от него, отгородившись маской вежливой холодности. Едва не скрежеща зубами от бессильной ярости Звол поднялся и глухо извинившись, вышел во двор. Сзади сразу же неслышно подкрался Корсень, молодой невысокий колдун с глазами старика.

– Созывай совет, – тихо приказал ему Главный, – чтоб к полудню все были на месте. Замыслил что-то князь наш, пора действовать. – И он не оглядываясь заспешил в свою пристройку.

Захлопнув за собой дверь, Звол прислушался, нет ли шагов снаружи, и тут же обругал себя за мнительность. Его чуть лихорадило, как всегда бывало в моменты опасности. Вот и сейчас он чувствовал, что наступает решающий момент, способный изменить жизнь не только Власка, но и всего Роуна.

Он торопливо разложил на широкой крышке сундука тонкие листы пергамента, хранившие следы древних символов, прищурился и отобрал несколько, скатав их в трубочку. Дальше последовали книги, мешочки с высушенными корнями и стеблями растений, древние магические предметы, за одно хранение которых Родомир мог бы запросто приговорить его к смерти. Их Звол брал в руки особенно осторожно, ощущая, какая разрушительная сила сокрыта в тонкой оболочке. Сердце его стучало слишком часто, пот выступил на лбу колдуна, но он не останавливался, пусть даже тонкий жезл на поясе не переставал тревожно мерцать, предупреждая и… Останавливая.

Святобор стоял на подворье и пристально разглядывал лично им отобранных воинов. Витко, Дарий, Милах, Регвой, Хват и трое пришлых, им он доверял по опыту, собрались здесь, возле колдовской башни. После разговора с князем, воевода понимал, что так будет безопасней всего. Никто из магов не сунется к ним по собственной воле, а даже если попробует, он узнает об этом быстрее их самих. Недаром приставил соглядатаев к Главному и его первым помощникам. К тому же стены башни, если верить словам князя, защищают от незримого подслушивания не только изнутри, но и снаружи – настолько сильна оказалась магия ее единственного хозяина, сохранившаяся до сих пор.