Молчание длилось недолго.

– Наше взаимопонимание, император, – начал Свион, как только до него дошло, что говорить первым явно предоставляют ему, – всегда было далековато от идеала, но ради общей цели все же удалось прийти к некоторому согласию. Пусть даже мы отлично понимаем, что этот резкий шаг навстречу нам в борьбе с темными вовсе не исключает вашего прежнего желания также уничтожить и нас. Ни один из стихийных магов никогда не простит вам десятки убитых братьев, как и люди не смогут забыть жертв того безумного противостояния, которое вы именуете Далекой Битвой. И пусть сейчас мы действительно слабее, чем были когда-то, поверьте, это вовсе не значит, что я дам вам после поражения противника добить оставшихся.

– Так откажитесь от моей помощи, станем снова врагами, – предложил Краен. – Для вас это будет лучше, чем изводить себя постоянными подозрениями.

– Боюсь, что у нас нет выхода. – По лицу Верховного скользнула легкая тень. – И вы это прекрасно понимаете. Если мы вновь станем действовать в одиночку, то очень скоро наше превосходство закончится, и в битве на равных мы просто истребим друг друга. Если кто и выживет, то разве что никчемные единицы. Вот и получается, что мы вынуждены доверять вам, хотя это вовсе не мешает нам вас же и опасаться.

Он помолчал.

– Знаете, мы могли бы продержаться еще сто-двести лет. Для нас это мало, а для вас вся жизнь. Я ведь знаю, что сподвигло вас на мир. Вы жаждете оставить потомкам сильную, крепкую империю, без малейшей трещинки в броне. Если будете ждать развязки, не вмешиваясь, то можете и не дотянуть до решающего часа, да и кто знает, как повернется жизнь. Сегодня у вас есть силы бороться, завтра их может не стать. Вот вы и сметаете врагов, пока есть чем сметать. Но берегитесь, – Свион улыбнулся очень спокойно, но немного устало, – как бы слабы мы ни были, для вас будут смертельны даже крохотные крупицы нашей Силы, потому как они смогут расколоть этот мир на миллионы осколков. Нам, в отличие от вас, смерть не страшна.

– Ты хочешь что-то предложить? – отрывисто спросил Краен, стараясь не выдать своего замешательства. За многие годы он привык видеть в этом человеке извечного врага, сильного, умного, жестокого, но сейчас перед ним сидел не маг, а просто собеседник, намного превосходящий его по возрасту. И бесконечно усталые глаза старика подсказывали, что Свион, несмотря на свой цветущий вид, пережил слишком многое, чтоб его можно было только ненавидеть. Такого нужно еще и уважать.

– Да, хочу, – наклонил голову Верховный, и в потухших было глазах зажглись волчьи огоньки. – Все очень просто: вы обязуетесь не нападать на нас, а мы, в свою очередь, на вас. Естественно, слова не значат ничего. Достойным завершением всех наших междоусобиц будет Договор на крови, – по губам мага вновь скользнула тонкая улыбка. – Это самый древний и надежный способ, и если он будет нарушен одним из нас, то умрут оба.

Голос мага невольно дрогнул, и император как-то горько усмехнулся, напоминая себе, что ни одному из стихийных нельзя верить. И в особенности Свиону сейчас, когда он никак не может угадать, куда же их в конце концов заведет этот разговор.

– Ты только что сказал, что тебе смерть не страшна, – равнодушно заметил Краен, внимательно наблюдая за выражением лица мага и вместе с тем тщательно следя, чтоб его собственное не отражало царящего внутри смятения.

– Не страшна, – признал Свион, – но это крайность, когда другие варианты отсутствуют. Жизнь – это ценность, просто так ею не разбрасываются. Ни для кого ведь не секрет, что западные земли находятся сейчас в трудном положении. По сути это касается всех нас. Каждый по-своему ослаблен, и тем не менее вам, людям, приходится хуже всего просто потому, что вы люди. Вы слишком цепляетесь за жизнь и выбор оружия у вас ограничен, тогда как в наших руках бесконечный арсенал Магии. Темные всегда были горды, их мысли закрыты, жизни чужды, а цели непонятны. Ясно одно – они враги. Мы же более… человечны, что ли, и не стыдимся жить бок о бок с вами. Вместе мы сможем создать несокрушимую империю, и ее благополучию не будет угрожать ни один враг.

Краен молчал, пристально глядя на мага и с тяжелым сердцем признавая, что проклятый колдун в общем-то прав. Теперь, после его заключительной фразы, он наконец осознал, к чему его подталкивают, и это вызвало целую волну протеста внутри. А еще тихое сожаление из-за того, что отступить от всех целей и планов все же придется.

Император знал, что такое Договор на крови. Это извечная игра с жизнью – своей и чужой. Он усмехнулся про себя. Да вся их жизнь – это бесконечная игра, зато Договор будет невозможно обойти или нарушить. Не этого ли он добивался – мира и спокойствия для своей страны, пусть и другим способом. Да, ненависть в людях еще жива, но время идет, Далекая понемногу стирается из памяти и возможно, действительно пришла пора начинать строить новый мир.

Подняв голову, он натолкнулся на немигающий взгляд Верховного и почувствовал невольное уважение к противнику, сильному пусть даже в своей слабости. А еще, что решать соглашаться или нет на предложение Свиона, надо прямо сейчас, потому как больше такого шанса не представится.

И Краен кивнул.

Спустя короткий миг, откликаясь на безмолвный зов, в воздухе, тихо шелестя тонким пергаментом, развернулся Священный Договор. Окутанный приглушенной искрящейся пеленой, он словно выплывал из полумрака комнаты, с каждой секундой становясь все четче. Строки его горели вечным огнем, а под ними тянулся длинный ряд кровавых росписей. Все, поставившие их, были мертвы. Лишь немногие сдерживали клятвы, добиваясь вечного благополучия или долгого развала. Многие хотели вырвать свои клятвы обратно, но не могли и до конца жизни вынуждены были чувствовать на себе их тяжелые смертоносные оковы. Вот что поведал императору свиток, предупреждающий каждого, чем может обернуться глупая поспешность. Иногда это действовало, и он уходил ни с чем. Но на этот раз его предупреждению не внемли.

Вспыхнувший росчерк пера – и две новые кровавые строчки легли в этот бесконечный ряд. Вспышка боли – и на ладонях остались вечные печати данной клятвы. Отныне их жизни больше им не принадлежали.

На короткое мгновение свиток сожалеюще померк, получив имена следующих жертв. Потом мягко свернулся и начал тихо погружаться в слои воздуха, вновь загораясь привычным красноватым светом.

Он уже исчез, а молчание все длилось, и никто не мог точно сказать, сколько их уже было, таких долгих минут, наполненных душевной тяжестью, мгновенным раскаянием и пустотой лишенной жизни.