– Что это за история?
– спрашиваю я.

– Она похожа на те, что ты рассказывал мне о Сизифе, - говорит она.
– Но там его называли Лоцманом, и в ней говорилось о мятеже.
– Она прижимается теснее.
– Мы не единственные. Здесь тоже есть нечто, называемое Восстанием. Ты когда-нибудь слышал об этом?

– Да, - отвечаю я, но не продолжаю. Не хочу говорить о Восстании. Она сказала, что мы не единственные, как будто это было таким уж хорошим делом. Но все, чего я желаю сейчас – это почувствовать, что мы с ней единственные в этом лагере. В Каньоне. Во всем мире.

Я провожу рукой по ее лицу, по изгибу щеки, что до этого пытался изобразить на камне.
– Не беспокойся насчет компаса. У меня ведь теперь тоже нет того лоскута зеленого шелка.

– Они и его отобрали?

– Нет, - отвечаю я. – Он все еще там, на Холме.

– Ты оставил его там?
– удивленно переспрашивает она.

– Я привязал его к ветке одного из деревьев, - поясняю я.
– Не хотел, чтобы кто-нибудь забрал его.

– Холм, - произносит Кассия. Мы умолкаем на минуту, предаваясь воспоминаниям. А потом она говорит, с игривой ноткой в голосе: - Ты раньше никогда не рассказывал мне наше стихотворение.

Я склоняюсь ближе к ней и теперь могу говорить. Я шепчу, хотя часть меня хочет закричать. – Не уходи безропотно во тьму^1.

– Нет, - соглашается она: ее голос, ее кожа, она вся такая нежная этой сказочной ночью. А затем она крепко целует меня.

^1Томас Дилан – Не уходи безропотно

Наблюдать за пробуждением Кая гораздо приятнее, чем за восходом солнца. Вот он спокоен и расслаблен, а в следующий момент я вижу, как он освобождается из темноты сна, возвращаясь к действительности. Его лицо меняется, губы шевелятся и глаза открываются. А затем появляется солнечная улыбка. В тот же миг он склоняется надо мной, и я тянусь навстречу, охваченная теплом, когда наши губы встречаются.

Мы обсуждаем стихотворение Теннисона, как мы оба запоминали его, и как Кай видел меня, читающей его в лесах провинции Ориа. Он слышал, будто этот стих раньше был паролем; слышал давно, когда был маленьким, и, совсем недавно, - от Вика.

Вик. Мягким голосом Кай рассказывает о своем друге, который помогал ему хоронить ребят, и о девушке по имени Лэни, в которую Вик был влюблен. Затем, жестким и холодным тоном Кай затрагивает историю своего побега и то, как он бросил остальных поселенцев. Он безжалостно обличает себя и свои поступки. Но я вижу не тех, кого он оставил, а того, кого взял с собой. Элая. Кай сделал то, что было в его силах.

Я пересказываю ему версию Инди о Лоцмане, и кое-что о том парнишке, который исчез в другом ущелье Каньона.
– Он что-то искал, - говорю я и спрашиваю себя, знал ли он, что именно было за стеной Общества в том ущелье.
– И погиб.

В заключение, я рассказываю Каю о помеченных голубыми линиями Аномалиях на вершине Каньона, и о моих предположениях, что они были членами Восстания.

Потом мы замолкаем. Потому что понятия не имеем, о чем говорить еще.

– Итак, в этих ущельях присутствует Общество, - произносит Кай.

Глаза Элая распахиваются.
– Оно присутствует даже в нашей одежде.

– Что ты имеешь в виду?
– спрашиваю я, и тогда Кай с Элаем рассказывают нам о проводках, которые дают нам тепло и записывают данные о нас.

– Я свои отсоединил, - говорит Кай, и я начинаю понимать, откуда эти прорехи на ткани его пальто.

Я бросаю взгляд на Элая, который сложил руки на груди, как будто защищаясь.
– Я оставил свои, как есть, - поясняет он.

– Ничего страшного, - успокаивает Кай.
– У тебя есть право выбора.
– Он смотрит на меня, словно спрашивая, как поступлю я сама.

Улыбаясь ему, я стаскиваю свое пальто и протягиваю ему. Кай забирает его, не отрывая глаз от меня, стоящей перед ним, будто никак не может поверить в то, что видит. И я тоже не отвожу взгляда. Его губы изгибаются в улыбке, а затем он расстилает пальто на земле и делает надрезы на ткани быстрыми, уверенными движениями.

Закончив работу, Кай подает мне пучок голубых проводков и небольшой серебряный диск.

– А что вы сделали со своими дисками?
– спрашиваю я.

– Сожгли, - отвечает он.

Я киваю головой и тут же начинаю копать в грязи, чтобы спрятать свой диск. Закончив, я поднимаюсь. Кай поддерживает мое пальто, и я снова закутываюсь в него. – Тебе, по-прежнему, должно быть тепло, - говорит он.
– Я не тронул ни одного красного проводка.

– А как насчет тебя?
– спрашивает Элай Инди.

Она трясет головой.
– Я все оставлю на месте, как и ты, - Элай слегка улыбается, когда она произносит эти слова.

Кай кивает. Он даже не выглядит удивленным.

– Что теперь будем делать?
– интересуется Инди.
– Я не уверена, что мы должны пытаться перейти равнину после того, что случилось с вашим другом.