Элай вздрагивает от ее грубоватой прямоты, а голос Кая, когда он начинает говорить, звучит сдержанно.
– Да, это так. Они вполне могут вернуться, а если и нет, то вода здесь все равно теперь отравлена.

– Хотя мы и вытащили некоторую долю отравы, - добавляет Элай.

– Зачем?
– не понимает Инди.

– Затем, чтобы попытаться спасти реку, - отвечает Кай.
– Но это было глупо.

– Нет, не глупо, - возражает Элай.

– Мы вытащили не достаточно этих сфер для того, чтобы ощутить хоть какую-то разницу.

– Нет, достаточно, - упрямится Элай.

Кай тянется в свой рюкзак и разворачивает карту, прекрасную вещь, разукрашенную и испещренную пометками.
– Мы сейчас здесь, - говорит он, показывая на точку на самом краю Каньона.

Я не могу сдержать улыбку. Мы здесь, и мы вместе. Мы все же сумели встретиться вновь, в этом большом, сумасшедшем мире. Я вытягиваю руку и веду пальцем по дороге, по которой шла, чтобы догнать его, пока не сталкиваюсь с его рукой на карте.

– Я пытался отыскать путь к тебе, - поясняет Кай.
– Хотел перейти равнину и каким-нибудь образом вернуться назад в Общество. Мы прихватили с собой некоторые вещи из местечка фермеров, чтобы было чем торговаться.

– Это то старое заброшенное поселение?
– спрашивает Инди.
– Мы тоже проходили через него.

– Оно не заброшено, - говорит Элай.
– Кай видел, как там горел свет. Кто-то остался.

Я задрожала, вспоминая то ощущение преследования, которое сопровождало меня в дороге.
– А что ты взял оттуда?
– задаю вопрос Каю.

– Эту карту, - отвечает он.
– И это.
– Он снова тянется в рюкзак и передает мне что-то еще - книги.

– Ох, - произношу я, вдыхая их запах, пробегая пальцами по корешкам.
– А у них осталось еще что-нибудь?

– У них есть все, - отвечает Кай.
– Рассказы, истории, все, что только можно себе представить. Они хранили их на протяжении многих лет в пещере, в стене ущелья.

– В таком случае, давайте вернемся, - решительно предлагает Инди.
– Теперь оставаться на равнине небезопасно. И нам с Кассией тоже нужно иметь что-то для торговли.

– Мы так же смогли бы пополнить запасы еды, - добавляет Элай. Потом он хмурится.
– Но тот свет...

– Мы будем осторожны, - настаивает Инди.
– Это будет правильнее, чем прямо сейчас пытаться пересечь равнину.

– Что ты думаешь?
– спрашивает меня Кай.

Мне на память приходит тот день в Ории, когда я пришла в библиотеку реставрации: тогда работники потрошили книги, и страницы разлетались по сторонам. И сейчас я представляю, как листы взмывают в воздух, проносятся мимо, пролетают целые мили, пока не оседают где-то в безопасности, скрытые от глаз. Другая мысль возникает в голове: среди сохраненных вещей фермеров могут быть даже сведения о Восстании.
– Я хочу увидеть все их слова, - прошу я Кая, и он согласно кивает.

Уже ночью, Кай с Элаем показывают нам место привала, которое мы с Инди даже не заметили, когда искали выход из Каньона. Это пещера, оказавшаяся внутри широкой и просторной; когда Кай освещает помещение своим фонариком, у меня перехватывает дыхание. Оно все разрисовано.

Я никогда не видела подобных картин – они, действительно, настоящие, в отличие от тех, что мы смотрели через порт, или напечатанных на листах бумаги. Как много живых красок. Какая богатая гамма цвета – рисунки украшают стены, ими покрыт весь потолок. Я поворачиваюсь к Каю.
– Но, как?
– спрашиваю у него.

– Должно быть, это дело рук фермеров, - отвечает он.
– Они знали, как сделать краски из растений и минералов.

– А еще есть?
– спрашиваю я.

– Там, в местечке, многие дома разукрашены рисунками, - подтверждает Кай.

– А это что такое?
– интересуется Инди. Она указывает на другое произведение искусства на дальней стене пещеры – вырезанные изображения диких, примитивных фигур, застывших в движении.

– Они более древние, - говорит Кай.
– Но тематика у них та же.

Он прав. Работы фермеров менее грубые и более утонченные: целая стена изображает девочек в красивых платьях и юношей в ярких рубашках и с голыми ступнями. Но движения людей повторяют те, что на более ранних гравюрах.

– Ох, - шепчу я.
– Как думаешь, они нарисовали банкет Обручения?
– как только я произношу эти слова, тут же осознаю, что это глупость. Здесь у них не проводились банкеты Обручения.

Но Инди не смеется надо мной. В ее глаза отражается все: тоска, злость, надежда, когда она проводит пальцами по стенам, рисункам.