– Этого вполне достаточно, чтобы все окончательно приготовить, - сказал кто-то.

– Верно, - кивнул головой Вальтер Ульбрихт.
– Продолжай, Эмиль.

Мориц вынул из кармана связку ключей:

– Вот. Точные слепки. Я уже их незаметно опробовал. Этот ключ от камеры Эрнста. Я его выведу... Лучшее время между первым и вторым часами ночи. Мы идем по коридору...
– Теперь Мориц чертил ключом по карте Моабита, и все напряженно следили за его движением.
– Тут поворот. Вторая дверь, ключ от нее этот. Может сидеть дежурный. А может и не сидеть...

– То есть как?
– нахмурился Ульбрихт.

– Обычно все три дежурных по этажу в ночное время собираются в каптерке, вот здесь.
– Ключ в руке Морица остановился на пересечении линий трех коридоров.
– Дуют пиво и режутся в карты. Или, случается, дрыхнут по очереди.

– Ну а если дежурный окажется на месте? –спросил кто-то.

– Это я буду знать, когда пойду мимо на третий этаж по каким-нибудь своим делам. – Эмиль Мориц помедлил.
– Возвращаясь обратно, скажу, что Тельмана вызывает на допрос следователь. Следственные комнаты на третьем этаже, и ночные допросы в последнее время практикуются все чаще. Ну... и крайний, самый крайний случай - я вооружен. Дальше мы спускаемся в подвальный этаж к двери для дежурных. Вот от нее ключ. Служебный выход на улицу, - ключ в руке Эмиля замер на карте, - здесь. Важно, чтобы напротив уже стояла машина. Особенно это важно, если возникнет перестрелка. В таком случае я задержу их, и Тельман успеет сесть в машину. Некоторое время все молчали.

– Как с машиной, Эрнст?
– спросил Ульбрихт пожилого мужчину, по виду похожего на молотобойца - столько силы чувствовалось в его большой фигуре.

Эрнст Шольц в отряде освобождения отвечал за вторую часть операции.

– Машину мы припаркуем вот здесь еще с вечера, - сказал он.
– И до часу она будет пуста. Рядом за углом пивная, мы там изобразим веселую компанию. Нас четверо, все, естественно, вооружены. В багажнике для Эрнста женская одежда. И через пятнадцать, крайнее - двадцать минут мы будем на Штреземанштрассе, у моих родителей. Старики в курсе, Тельмана ждет хоть и маленькая, но удобная келья в специально приготовленной антресоли. Для постороннего глаза... словом, кто бы ни вошел, не увидит.

– А дальше?
– прозвучал вопрос.

– Дальше так.....

И Вальтер Ульбрихт изложил третий этап освобождения Тельмана.

В Берлине, у родителей Эрнста Шольца, Тельман пробудет несколько дней. Ровно столько, сколько понадобится, чтобы нацистов пустить по ложному следу: в Праге будет опубликовано сообщение о побеге Председателя КПГ, о том, что теперь он в Чехословакии, и это сообщение подтвердят соответствующие фотографии в газетах: Тельман: разгуливает по Старому городу, любуется скульптурами Карлова моста, рассматривает базилику святого Георгия. Фотомонтаж уже подготовлен.

Когда эта публикация состоится и нацисты начнут поиски беглеца в Чехословакии, Тельман, снова облачившись в женское платье, будет перевезен в незримом окружении усиленной охраны в городок Грос Кёрис. Недалеко от него есть озеро Цеммин, на его лесистом берегу стоит дачный домик, принадлежащий егерю, уважаемому в городе человеку (он же член компартии, ее активный и бесстрашный деятель); в этом домике для Тельмана оборудована комната без окон, освещаемая сверху. В ней Эрнсту предстоит отсидеться длительное время. Затем, в зависимости от ситуации, предусматривалось несколько каналов, по одному из которых в благоприятный момент вождь немецких коммунистов покинет страну.

Таков был план спасения Эрнста Тельмана из фашистского застенка. Работа над ним началась с того времени, когда социал-демократ Эмиль Мориц, муж коммунистки, устроился надзирателем в Моабит, в блок, где содержался Тельман, и дал согласие сыграть главную, полную смертельного риска, роль в затеваемом деле.

С самого начала Эрнст был в курсе задуманного, возможно, он согласился бы на побег и раньше, но принять такое решение его удерживал готовящийся обеими сторонами судебный процесс. Теперь руки были развязаны.

Во всех подробностях знала о предстоящем побеге Роза Тельман. :

Вечером 4 ноября 1935 года на конспиративной квартире Гельмута Меркера членами «отряда освобождения» были обсуждены и согласованы последние детали.

Оставалось назначить ночь побега...

...Шестого ноября надзиратель тюрьмы Моабит Эмиль Мориц дежурил днем.

В последнее время в часы своих дежурств Мориц, когда коридор, где находились камеры блока «С-1» оказывался пустым, открывал дверь, за которой содержался Эрнст Тельман, и смазывал машинным маслом петли - в ночь побега дверь должна открыться бесшумно. Во время этого недолгого занятия узник и надзиратель тихо беседовали.

Так было и на этот раз.

Куском пакли, пропитанной машинным маслом, Эмиль смазывал железные дверные петли и бормотал себе под нос:

– Все готово, Эрнст. В мое следующее ночное дежурство, очевидно, послезавтра. Я сначала стукну...

– Мориц!
– прозвучал резкий голос.
– Оставайтесь за своим занятием. И не двигайтесь!

К нему быстро шли двое: начальник отделения и высокий незнакомый гестаповец в черной форме.

Оба остановились перед открытой дверью. Эрнст Тельман сидел за маленьким столиком и читал книгу.