Тельман со сжатым кулаком - Рот фронт!
– прошел вдоль перрона мимо шеренги красных фронтовиков, застывших в почетном карауле.

В конце 1924 года немецкие коммунисты в противовес фашистам создали свои вооруженные отряды, назвав их Союзом красных фронтовиков. Председателем всегерманского союза был избран Эрнст Тельман.

Зазвучала мелодия торжественного марша. С перрона, из здания вокзала, с подъездных путей на привокзальную площадь подходили рабочие с красными знаменами, выстраиваясь в колонну, и под звуки марша она двинулась к месту митинга. Впереди ее шагал Эрнст Тельман. Он заметил в первом ряду оркестра мальчика-музыканта. Тонкими пальцами тот перебирал клапаны трубы, и солнце, дробясь о медь, осыпало лицо мальчугана золотистыми брызгами.

«Это был ты, Фриц. Я навсегда запомнил тебя: как ты старательно играл на своей трубе!»

...Колонна подошла к народному парку. Народный парк - это не тенистые аллеи и солнечные лужайки. Так в городе называли большое здание с высокими стрельчатыми окнами и куполами на крыше. В нем огромный зал, словно парк. Построен он на деньги, собранные рабочими специально для митингов и собраний.

У входа в здание Тельмана встретили организаторы митинга.

– Ну как, все в порядке?
– спросил Эрнст.

– Все в порядке, - ответили ему.
– Полиция вынуждена была разрешить митинг. Смотри, сколько народу приехало в Галле, чтобы послушать тебя.

В зале Тельман увидел лишь одного полицейского.

– А этот что тут околачивается?
– спросил он.

– Обер-лейтенант Пицкер, - ответили ему.
– Городские власти настояли: кто-то должен следить за порядком.

Оркестранты расположились у самой стены, усаживались кто на стулья, кто на ящики из-под пива, принесенные со двора.

В зал все входили и входили люди. Вскоре были заняты все скамейки. Рабочие уже плотно стояли вдоль стен, в проходах. Собралось несколько тысяч человек.

Появились еще полицейские.

– Не следовало бы их пускать, - заметил Эрнст Тельман товарищам, стоявшим около него.

– Чистая формальность, - ответил председатель городского Союза красных фронтовиков - По одному полицейскому на тысячу рабочих. Ерунда. А тебя будет охранять отряд красных фронтовиков из Берлина.

– Я не о себе, - Тельман видел, как Пицкер, пробравшись к самой сцене, встал у стены, всматриваясь в толпу.

«Неужели что-то замышляет?» - пронеслась в голове мысль.

На митинг прибыли делегации французских и английских рабочих. Вместе с иностранными гостями и руководителями коммунистов Галле Тельман поднялся на сцену.

Оркестр грянул туш. Зал аплодировал стоя. Возгласами «Рот фронт!» рабочие приветствовали Эрнста Тельмана, рабочего кандидата в президенты.

Ожидая, когда утихнут приветствия, он смотрел в зал. Как много молодых лиц! Присутствие молодежи особенно радовало его. Взгляд Эрнста скользнул вдоль стены и остановился на мальчишке из оркестра. Одной рукой он прижимал к себе трубу, а другую поднял вверх, сжатую в кулак. Тельман улыбался. Улыбался всем и маленькому трубачу тоже.

– Товарищи! Друзья!
– Его сильный голос повторило эхо.
– Я обращаюсь к вам от имени Коммунистической партии Германии...

Рабочие затаив дыхание слушали своего кандидата в президенты.

Сейчас только один Пицкер знал, что именно в это время к народному парку стягиваются отряды пешей и конной полиции. Окружат зал и будут ждать его сигнала. А он ждет повода, чтобы подать этот сигнал. Пицкер стал медленно пробираться к сцене. Никто не обращал на него внимания. Неожиданно для всех взобравшись на сцену, размахивая руками, Пицкер выкрикнул:

– Я запрещаю этот митинг! Запрещаю! Дружным смехом взорвался зал, считая появление полицейского на сцене недоразумением. Пицкер бегал по сцене и явно провоцировал скандал. Смех прекратился, в зале почувствовали недоброе. Кто-то зло и требовательно крикнул:

– Долой! Вон отсюда!

Этот крик прозвучал как призыв. Зал взревел, протестуя, свистел и топал ногами. Пицкер выхватил револьвер, ведь теперь был повод - оскорбление представителя власти.

– Запрещаю! Запрещаю митинг!
– кричал он.

– Вон отсюда!
– неслось со всех сторон.

Все произошло мгновенно. Пицкер, не целясь, выстрелил в зал. Многотысячная толпа ахнула и замерла. В тишине раздался голос:

– Убили! Густава убили!

В третьем ряду от сцены молодой рабочий прижимал руку к груди. Сквозь пальцы сочилась кровь.

Стены народного парка дрогнули от крика возмущения. Группа красных фронтовиков ринулась к Пицкеру. Но в это время полицейские уже вламывались в зал, разбивая окна, сшибая людей с ног. Поднялась паника.