– Я бы хотел купить такое оружие для своих сыновей.

– Что тебе мешает?
– спросил сэр Роберт.

– Цена. Вы дорого просите за вашу сталь. Много золота.

– Так ли дорого? Терванийцы просят дороже.

– Их оружие лучше. Но меч твоего сына лучше терванийских.

– Мой меч не хуже. Его ковал мастер Фраберг-старший из Рейвенора - благослови его Матерь! И в нашем войске немало воинов с таким же отличным оружием.

– Тем лучше. Однажды мы заберем у вас ваши мечи и ножи бесплатно.

– Полагаешь, мы готовы их отдать?

– Роздольский байор, у которого я забрал этот меч, - тут Гаренджен похлопал ладонью по клинку у себя на поясе, - тоже не хотел его отдавать. Но он потерял и меч, и жизнь.

– Ты хорошо говоришь, Гаренджен, - ответил сэр Роберт, - но вспомни, что, в конце концов, роздольцы выгнали вас из своих земель. И этот меч должен напоминать тебе не только сраженного тобой байора, но и тысячи воинов твоего народа, которые полегли в той войне.

– Мы еще вернем себе то, что потеряли.

– Ты хочешь войны между нами?

– Сейчас - нет. Но мир не будет вечным.

– Почему ты так думаешь?

– Между волком и бараном и не может быть мира.

– Значит ли это, что урулы хотят с нами войны?

– Сейчас у нас много других забот, - уклончиво ответил Гаренджен.
– Прошлая зима была снежной и голодной, и скота стало меньше. Многие гланы откочевали на север, чтобы найти лучшие пастбища.

– Почему же твой род не последовал за ними?

– Потому что такова была моя воля.

– Могу ли я спросить уважаемого вождя?
– осмелился я, польщенный тем, что сэр Роберт назвал меня сыном.

Гаренджен кивнул. Теперь на меня смотрели десятки внимательных глаз.

– Если бы у тебя было много хорошего оружия, что бы ты сделал?
– спросил я.

– Я бы выполнил волю Тенки, божественного Отца, - ответил Гаренджен, сверкнув глазами.
– Сделал бы так, чтобы восход и закат одинаково боялись меня.

– Разве такое возможно?

– Много, много лет назад, - начал кочевник, не глядя на меня, - мы были могущественным народом. Наши всадники держали в страхе все соседние племена, платившие нам дань золотом, скотом и рабами. Сегодня от нашего величия остались лишь воспоминания древних стариков и песни, которые поют у костров мои воины. Я хочу вернуть времена нашей славы. Так хочет Тенки и его небесные дети.

– Война всегда приносит горе, - сказал сэр Роберт.
– Твои нукары храбры и искусны в бою, но их слишком мало. Сегодня судьбы народов решают большие армии. Даже самое лучшее оружие в руках твоих воинов не принесет тебе победы.

– Кто говорит об одном глане? Когда-то мы были единым народом, гордо именовавшим себя Койсу - совершенные. Мы не боялись никого, а соседи наши стонали в страхе, лишь увидев следы наших коней. Даже во времена нашествия каракутонов мы смогли защитить наши земли. Сегодня я вижу, как чужаки захватывают наши земли. Они учат наших детей новой вере и строят могучие крепости на древних кочевых путях. Хорошо ли это? Я говорю - нет!

Гаренджен добавил несколько фраз на своем языке, и собрание одобрительно загудело.

– Ты о терванийцах говоришь?
– спросил сэр Роберт.

– Они пришли на эту землю незваными. Они хитры и коварны. Они предпочитают не меч, а слово.

– Одна терванийская крепость так тебя страшит, о, вождь?

– Одна крыса приведет за собой остальных. Вскоре после того, как терванийцы построили Баз-Харум, многие вожди поспешили увести свои гланы на север.

– С чего бы?
– вдруг спросил молчавший до сих пор Лукас Суббота.

– Чтобы сохранить чистоту крови, веру в наших богов и не уподобиться предателям, осквернившим само имя Койсу.

– Понятно, вождь. Тебе не нравится, что часть западных гланов после войны за Роздоль ушла в имперские земли, осела там и приняла нашу веру?

– А ты бы радовался тому, что твой народ разделился, и часть его приняла Тенки, как единственного хозяина жизни?

– Нет, - честно сказал рыцарь.
– Однако тем самым они спасли свои детей и обрели мир и безопасность. А твоя мечта объединить в один народ все гланы, кочующие по Дальним степям, представляется мне благородной, но несбыточной.