Шрифт:
— И что было дальше?
Мой спутник остановился посреди скверно освещенного холла, и глаза его блеснули нездоровым огнем.
— О! Это целая история!.. Мне пришлось потратить пять месяцев, чтобы реконструировать события, случившиеся двенадцать лет назад. В то утро больной нищий бродяга Старостин проснулся совершенно здоровым человеком…
Наступил рассвет, и мученик Сергей проснулся…
…в ожидании страшной боли. Боль отступала под утро, но набрасывалась с новой силой всякий раз, когда он в полузабытьи открывал глаза. Он приготовился встретить ее, но она не возвращалась. Поняв, что случилось странное, он вдруг с изумлением понял, что вместе с болью из груди ушла и та трепетная любовь, которая позволяла терпеть страдания и превозмогать спазмы.
Не на том ли он свете?
Но нет, в царствие Его не бывает зловонных матрасов, наполненных нечистотами ведер и скрипучих полов. А здесь доски скрипели с такой силой, что, казалось, это ступени в ад.
Опустив ноги на прохладный пол, Старостин прислушался к звукам на первом этаже. Десятки голосов скрежетали, сливаясь в единый гул, и это было удивительно. В приюте еще никогда не было так шумно.
Опираясь на всякий случай на перила, хотя никакой нужды в этом не было, Старостин спустился по лестнице и увидел, что весь первый этаж заполнен людьми в форме. Десять или двенадцать милиционеров и столько же остроглазых людей в штатском бродили по приюту, бубня что-то себе под нос и друг другу.
— Что здесь происходит? — привычно больным голосом, хотя в этом уже не было никакой необходимости, спросил Старостин у седовласого полковника, стоящего посреди залы с заведенными за спину руками.
— Кто вы? — услышал вопрос Сергей Олегович и тут же ответил:
— Я постоялец…
— Беднягу месяц назад начали отпаивать, он не ходячий совсем, ссыт под себя, товарищ генерал, — просвистел беззубым ртом убогий Федька, житель пятой палаты. — А Антонину-то и Ангелину, того, прикончили, Сергий… И Макарке хрипатку перерезали…
Старостин сглотнул слюну и посмотрел на пол. Там, под вспышками фотоаппаратов, лежала сиделка Ангелина. Крови из сухого тела вышло немного, но положения вещей это не меняло: старуха лежала на полу, а рядом красовался нож с бурым от застывшей крови лезвием.
— Антонину-то уже увезли, — сообщил Федька, довольный, что знает больше, чем кто-то из больных. Он так хотел выглядеть сведущим, что, казалось, еще немного, и признается в убийстве. Но кто ему поверит, безрукому? — А Макарка на входе, уже прибирают. Что теперича с приютом будет, как думаешь, Сергей?
Старостин пытался хоть немного напрячь память. Но ничего не вспоминалось, да и кто мог услышать, что происходит на первом этаже, если ночью была такая гроза, что не приведи господи!
— А вы ничего не слышали? — не глядя на Старостина, поинтересовался майор так, что Старостин сначала и не понял, что это к нему обращаются.
— Я вас спрашиваю, — уточнил полковник, пригладив выбивающиеся из-под фуражки волосы.
— Меня? Нет, не слышал.
— И никаких гостей не было?
Старостин решительно покачал головой и даже выпятил вперед нижнюю челюсть, настолько несуразным ему показался вопрос. Какие гости могут быть у него, Старостина?
Ни слова не говоря, полковник зевнул и стал подниматься на второй этаж. Старостин поплелся за ним.
— Ваша палата?
— Моя комната.
Полковник толкнул дверь и принюхался.
— Никого, значит, не было?
— Да что вы в самом деле! — огорчился Старостин. — Кто у меня может быть?! Меня всю ночь ломало, я месяц не вставал, а нынче что-то невероятное…
Полковник тупо смотрел в комнатное окно из коридора и покачивался с пяток на носки.
— Немыслимо, чтобы старух убили, — прошептал ссохшимися губами Старостин. — Невинные, обязательные…
— Мне кажется, что у вас куда больше обязательств, чем у них.
Старостин обмер и посмотрел на полковника. Взгляд полковника был уже не столь равнодушен. Казалось, что хлопающая форточка не случайность, а следствие этого взгляда. Ветер гнал створку к раме, а взгляд седовласого милиционера давил ее обратно.
— Или вас вернуть в то состояние, в котором вы пребывали ночью?
И черные, как угли, глаза его посмотрели в лицо Старостина.
Вчерашний больной качнулся и пошел спиной в комнату. Странный милиционер последовал за ним. Дойдя до кровати, Старостин почувствовал, как ноги уперлись в кровать, и сел на зловонный матрас. События воскресли и стали прокручиваться в его голове старой, посеченной временем кинопленкой…
— Так приходил ли кто к вам, и разговаривали ли вы о чем?
— Я помню… — просвистел воздух из губ недавнего боголюбца. — Я все вспомнил…
— Тогда спускайтесь вниз. Там стоит белый микроавтобус. Вы сядете в него и там вам расскажут о вашей дальнейшей судьбе. Поверьте мне, она покажется вам щедрой…
Глава 24
— Мне удалось реконструировать события той ночи до момента, когда незнакомый гость свернул шею сиделке Антонине. Точнее, он думал, что свернул. Прибывшая по вызову одного из постояльцев «Скорая помощь» увезла старуху в Склиф и там ее привели в чувство. — Закончив на этом свой короткий рассказ, мой спутник вежливо поздоровался с вышедшей навстречу старушкой, назвав ее при этом Венерой Милославовной, и, вынув из кармана узкий конверт, сказал: «Как и обещал».