Соскочив с постели, я метнулась в гардеробную, но, едва оказалась напротив зеркала – замерла, взирая на свое отражение... Рубашка была застегнута криво! На брюках не оказалось ремня... А сапоги, мои любимые, сделанные из кожи водяной змеи, я не видела их ни в спальне, ни здесь... И я вспомнила высказывания рыжего: «Мы поженимся сегодня» – и чуть позже: «А если появится наследник?».

Что ж, Катриона Ринавиэль Уитримана, ты совершила глупость, он ею воспользовался. Ты знала, с кем собралась путешествовать, и кому, как не тебе, знать, на что способен идущий к цели напролом айсир Динар Грахсовен. Знала, отдавала себе отчет в действиях и вполне могла предположить результат. Динару нужен Оитлон, но не нужна стремительно стареющая Лора! А Оитлон нужен, и остаюсь только я, вот он и пошел на крайние меры... Подло, но действенно, и истинно в духе рыжего. К слову сказать, мой папочка поступил так же: мама выходила замуж, стыдливо скрывая животик, а дед... дед был вынужден дать согласие на брак.

В спальне скрипнула постель, послышалось сонное: «Кат?», а затем раздались торопливые шаги. Динар стремительно вошел в гардеробную, в отражении увидел мой взгляд. Замер на пороге, явно ожидая хоть какой-то реакции.

– Доброе утро! – Я умею быть вежливой, даже после подобного.

Динар смотрел на меня, словно собираясь сказать что-то важное. И он сказал:

– Ничего не было, Кат.

Я вновь оглядела себя в измятой одежде, кивнула и тихо ответила:

– Я доверяла тебе, Динар. Вопреки велению отца я поехала с тобой, потому что... доверяла. Спасибо за тот жизненный урок, что ты соизволил мне преподать. Я действительно забыла, кем являюсь – ты напомнил. Благодарю. Больше не забуду!

Рыжий простонал.

– Будьте так добры вызвать служанок, – все тем же ледяным тоном потребовала я.

– Катриона, – Динар продолжал стоять и не выказывал никакого желания выполнить мою просьбу. – Кат, выслушай меня...

Я отрицательно покачала головой и за служанками пошла сама.

Утро прошло как в тумане. Даже ванна не принесла успокоения, но самое интересное ждало меня в полдень. Я, изображая ничего не понимающую принцессу, вежливо улыбаясь, выслушала массу гадостей на «обеде исключительно для леди» у айсиры Грахсовен. Динар не присутствовал, а потому приходилось внимать всему, что леди говорили с доброжелательными улыбками. Интересно, они сами хоть понимали, как выглядит их откровенное позерство? Так, приманивая собаку, кто-то с делано ласковой улыбкой говорит: «Иди сюда, падаль, на, съешь котлетку, гоблинское отродье». Однако далларийские аристократки не ограничивались только эпитетами, пожеланий было не меньше. Особенно усердствовали сестры Динара, впрочем, я не могла их осуждать за это. Им было за что меня ненавидеть, и они действительно меня ненавидели. К счастью для меня и моего чувства терпения, к концу трапезы появилась леди Аннаре.

Седовласая айсира Грахсовен одним своим присутствием заставила всех умолкнуть. Затем подошла ко мне и с вызовом во взгляде стояла ровно до того момента, пока мать Динара не поднялась, уступая ей место рядом с моим креслом. Бабуля величественно села, дождалась, пока слуги сменят приборы, и, едва ей налили вина, чего никогда бы не сделали в Оитлоне во время столь раннего обеда, она залпом осушила бокал. В том, что мне предстоит непростой разговор, сомнений не оставалось.

– Леди не понимают оитлонского, – начала Аннаре, – и потому я буду говорить открыто.

Молча ожидаю продолжения беседы.

– Мой внук объявил тебя своей невестой, – выговорила айсира и уставилась на меня в ожидании ответа.

– В действительности айсир Грахсовен помолвлен с моей сестрой, принцессой Лорианой Ароиль Астаримана, – сдержанно ответила я.

Старуха усмехнулась:

– Я предпочла бы видеть рядом с моим внуком твою сестру. Принцесса Лориана добра и воспитанна в отличие от тебя, Катриона. О ее красоте слагают легенды, да и репутация младшей принцессы Оитлона выгодно отличается от репутации всеми проклинаемой наследницы престола... Ее скромное поведение контрастирует с твоей, откровенно говоря, распущенностью.

Молчу. Просто молчу. А что я могу сказать? Она имеет полное право сделать соответствующие выводы после увиденного вчера, а наш побег из дворца являлся завершающим штрихом. И потому просто молчу, мне нечем оправдываться, да и смысла нет.

– И все же Динар выбрал... тебя!

С глубоким вдохом, сохраняя выдержку, опровергаю данную информацию:

– Я позволю себе повторить, айсира Грахсовен, айсир Динар будет помолвлен с принцессой Лорианой, и только с ней.

– Да? – старуха изогнула седую бровь. – А сестра ведает ли о том, что предназначенный ей в мужья зажимает по углам ее старшую сестру?!

Интересно, узрев отсутствие мифической третьей груди, они действительно решили, что все слухи обо мне оказались ложью? Глупо. Я медленно и демонстративно вытерла руки салфеткой, встала, мило улыбнулась присутствующим леди, затем самой старухе и елейным тоном задала вопрос на их родном далларийском:

– Айсира Грахсовен, мне показалось или вы действительно имели неосторожность оскорбить наследницу Оитлона?

В трапезной стало очень тихо. Осознание того, что я знаю далларийский, медленно охватывало стремительно бледнеющих присутствующих. Злорадно наслаждаясь ситуацией, я демонстративно ждала ответа бабули Динара. Не дождалась. Леди Анноре, бледная и растерянная, взирала на меня в каком-то священном ужасе. Я мило улыбнулась и не менее мило, все так же на далларийском, добавила:

– Оскорбив наследную принцессу, вы оскорбили правящего короля Ароиля Астаримана. Именно ему, айсира Грахсовен, вы принесете извинения. На этом все. Милые дамы, благодарю за познавательное времяпрепровождение.

Судя по выражениям лиц «милых дам», они отчаянно вспоминали все, что успели мне наговорить.

Я покидала трапезную с гордо поднятой головой, и, несомненно, оправдав репутацию выродка и утырки. Оставалось лишь так же гордо покинуть эту негостеприимную страну, и сделать это я была намерена еще до заката. Оитлонские лошади, конечно, менее быстры, чем далларийские, но у Хантра и его людей были сутки, чтобы прибыть в Далларию. Я не останусь здесь и на миг больше необходимого.