– Утыррка хотеть домой? – грустно спросил шенге.

– Утырка дома, – и я была честна с собой как никогда. А затем на оитлонском добавила: – Динар, сообщи королю, что я жива, это сейчас самое главное!

Рыжий поднялся, и я вдруг поняла, что падение было болезненным, но даже стона не прозвучало, когда он встал, выпрямился. Зато в его взгляде была такая тоска.

– Я вернусь, – заверила вдруг Динара, который уже стоял рядом с порталом.

Он кивнул, но продолжал очень пристально смотреть на меня. И неожиданно сиплым голосом произнес:

– Я впервые увидел тебя счастливой.

И вдруг портал исчез. С удивлением я посмотрела на Рхарге, а тот не менее удивленно взирал на шенге.

– Злой человек тоже голоден, – задумчиво произнес папа, – мяса много.

А потом мы все сидели у огромного костра. Три больших кабана жарились рядом с основным костром, а я жевала холодное мясо, это типа перекус был, и, зачастую с полным ртом, жаловалась папе на жизнь. Динара посадили далеко от нас, его тоже не оставили голодным. Хотя, как это ни странно, выглядел даллариец более довольным, чем когда его в портал хотели отправить. И я его понимала – тут здорово! Тут просто потрясающе здорово! Особенно маленькие орчата. Эти проказники то подбегали, засыпая вопросами, то тащили к себе в тиопи показывать всякие мелочи, то с таинственным видом демонстрировали зажатых в кулачках жучков и паучков. А еще тут все были добрыми. И орки, и орчанки, последние меня просто покорили. Я еще никогда не видела, чтобы такие большие существа двигались с такой грацией, а когда они обнимали своих орчат, это было так... как океан безграничной нежности. И я со слезами смотрела на них в такие моменты. Опыт общения с детьми у меня вообще был не очень богатый – при дворе детей младше десяти не было, а если я посещала какой-либо замок, обычно наблюдала либо пренебрежение к малышам, либо откровенно грубое обращение – из-за разбитой безделушки, к примеру. Наверное, отныне материнская забота и любовь у меня всегда будут ассоциироваться с орчанками.

И вот я сижу у костра, в рубашке и штанах, потому как меня переодели, рядом с любимым шенге, и так не хочется думать ни об Оитлоне, ни о будущем.

– Утыррка грустит, – заметил мою задумчивость шенге.

И я продолжила исповедь:

– Утыррка иметь силу... магию, – поправилась после недолгого молчания и напряженно посмотрела на папу.

Вообще ждала хоть какой-то реакции, а шенге все так же радостно улыбался и смотрел на меня.

– Та Шерр хотел запереть, – продолжила я.

И папашка нахмурился. Зарычал даже. Потом начал говорить:

– Утыррка иметь магию, но Утыррка должна знать – земля хранить силу.

Я даже жевать перестала, пытаясь понять мысль шенге, и он попытался объяснить иначе.

– Сила, – орк указал рукой на окружающее пространство, – везде. Дерево, птица, трава – везде.

Я все еще не понимала. И он сказал иначе:

– Сила – как вода. Много есть. Хранить силу – плавать в озере, наполнив рот водой и боясь умереть от жажды!

И вот тут до меня дошло:

– Магия везде!

Шенге кивнул, довольный моей сообразительностью.

– Ее не нужно хранить в крови? – и орк снова кивнул, даже по головке погладил за сообразительность.

– Та Шерр не понимать, – продолжил шенге, – хранить, бороться, нервничать. Зачем? Та Шерр хранит песок, тот просыпается сквозь пальцы. Та Шерр иметь один внук с силой, в клане Лесных каждый пятый – маг.

Я нервно сглотнула и огляделась. Это казалось невероятным, немыслимым и в то же время было таким мудрым. И вот эта его мудрость толкнула задать очень важный вопрос:

– Шенге дать разрешение Аршхану увести Утыррку, а зачем?

– Утыррка ребенок, – орк тяжело вздохнул, – увидеть игрушка – хотеть. По ночам глаза мокрый. Шенге дать время, Утыррка искать любовь в сердце, не находить, отказаться от брака.

Я как сидела, так и сижу. Смотрю на посмеивающегося орка, и даже не хватает слов выразить всю мою благодарность. И я просто отложила в сторону лист тапи с мясом и потянулась к шенге, обнимая своего самого мудрого папу на свете! И знаешь, Великий Белый Дух, спасибо тебе, если ты там есть. И Динару тоже спасибо за Готмир, а Готмиру за моего шенге. Хотя еще один вопрос у меня имелся, и, устраиваясь на руках папашки, я его тоже задала:

– Шенге, а что такое брак по законам Лесного племени?

И так как сидела, прижавшись к орку, то увидела, как вдруг насторожился Динар, а потом не знаю, показалось или нет, но огонь словно бы стал гореть чуть тише, словно тоже прислушивался.

– Мы народ Леса, – начал папа, – мы знаем мудрость земли. Мы отдаем силу земле, соединяясь по законам Лесного племени. Красивый обряд – встать на колено, руки на землю, отдать всю магию без остатка. – И тут шенге нагнулся и шепнул мне на ухо: – Но только мы знаем, что, взяв силу, земля вернет ее. Магия – везде!

Сижу и пытаюсь понять. А потом до меня дошло – вот чего так испугался Та Шерр! Он знает о традиции Лесного клана отдавать силу и решил, что Аршхан перестанет быть магом! Хотя... а это идея.

– Шенге, – протянула я, – Утыррка не хотеть магию отдавать земле и не брать обратно.

– Хорошо, – согласился шенге, – но Утыррка думать, давать ответ на полную луну.

Я посмотрела в небо – от луны сейчас наблюдался только тоненький серп, так что до полнолуния времени еще много. Вот шенге хитрюга!