По мнению представителя Ставки в Ленинграде Н. Н. Воронова, причин, почему командование 54-й армии не выполнило поставленной задачи, было много. Но главная заключалась в том, что мы еще не научились воевать [131] .

Г. И. Кулика можно было понять. Войска армии еще не были готовы к наступлению, не располагали необходимыми силами для той задачи, которая перед ними ставилась — прорвать блокаду Ленинграда. В боях 10 сентября и в последующие дни его войска понесли большие потери, не улучшили свои позиции, а в ряде случаев вынуждены были отступить. Однако эти аргументы не брались в расчет в Москве. Верховный главнокомандующий И. В. Сталин требовал наступать.

Началась первая Синявинская наступательная операция.

Остается открытым вопрос: когда началась первая Синявинская наступательная операция? Участник Ленинградской битвы, полковник в отставке Д. Жеребов считает, что 10 сентября [132] . Именно в этот день начала наступать 286-я стрелковая дивизия и некоторые другие части 54-й армии. В энциклопедии «Великая Отечественная война» время проведения первой Синявинской операции указано с 10 по 26 сентября [133] . Доктор военных наук Н. Сорокин, однако, придерживается другой точки зрения: «Возникает вопрос: можно ли считать началом первой Синявинской операции выход стрелковой дивизии и одного стрелкового батальона на исходный рубеж и попытку перейти в наступление с последующим отходом к Назии? Ответ может быть один — это были частные боевые действия тактического значения. Они не могут рассматриваться как начало операции. Об этом свидетельствует телефонный разговор Г. К. Жукова с Г. И. Куликом в ночь на 15 сентября, в ходе которого командующий Ленинградским фронтом не мог добиться согласия на развертывание наступления войск 54-й армии в ближайшие дни» [134] . По мнению Н. Сорокина, правильнее считать, что первая Синявинская операция началась в ночь на 20 сентября, когда советские войска форсировали Неву и захватили плацдарм на левом берегу в районе Невской Дубровки. Если следовать логике, с ним трудно не согласиться. Не могла стратегическая наступательная операция по деблокаде Ленинграда пройти незамеченной для германского командования. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер, который в своем военном дневнике отмечал не только любые изменения на участках советско-германского фронта, но и передвижение отдельных советских дивизий, не мог не отметить решительного наступления советских войск по прорыву блокады Ленинграда. Однако до 24 сентября у него нет никаких записей, свидетельствующих о намерениях русских пробить брешь в обороне германских войск южнее Ладожского озера в районе шлиссельбургско-синявинского выступа. Однако бои по прорыву блокады велись и до 20 сентября. Об этом свидетельствует запись телефонного разговора И. В. Сталина с маршалом Г. И. Куликом, который состоялся 16 сентября:

«Сталин: Мы очень рады, что у Вас имеются успехи. Но имейте в виду, что если Вы завтра ударите как следует на Мгу, то получите от нас две хорошие кадровые дивизии и, может быть, новую танковую бригаду. Но если отложите завтрашний удар, даю Вам слово, что Вы не получите ни двух дивизий, ни танковой бригады.

Кулик: Здравствуйте. Главный удар наношу тремя дивизиями и горнострелковой бригадой в направлении Мги, прикрываясь справа в направлении Шлиссельбурга, обеспечиваю себя слева в направлении Турышкино… противник имеет вдоль железной дороги и в районе Славянка, Вороново компактно 21 пд. и 12 тд. Эти две дивизии противник держит сосредоточенно, оседлав дорогу Славянка-Вороново. Главной задачей ставлю: разбить эти две дивизии, только тогда можно захватить станцию Мга. Завтра в 10.00 перехожу в наступление. Постараемся выполнить Ваши указания и обязательно получить Вами обещанное…»

Значит, первая Синявинская операция должна была начаться 17 сентября. Она и началась боями местного значения, которые гитлеровское командование восприняло как попытку русских улучшить свои позиции.

20 сентября Сталин вновь приглашает к прямому проводу Кулика, он все больше разочаровывается в способностях маршала добиться серьезного успеха.

«Сталин: Вы очень опоздали. Надо наверстывать потерянное время. В противном случае, если вы еще будете запаздывать, немцы успеют превратить каждую деревню в крепость, и Вам никогда не придется соединиться с ленинградцами, а потом уже будет поздно.

Кулик: Только что вернулся из боя. Целый день шел сильный бой за взятие Синявино и за взятие Вороново. На фронте противник заменил свои части, то есть 20-ю и 21-ю пехотные дивизии, новыми 126-й и 122-й дивизиями. Докладываю, что наличными силами, без ввода новых частей станцию Мга не взять. За четыре дня боев у нас убыло 10 тысяч человек убитыми и ранеными. Противник переходил несколько раз в контратаки, несмотря на губительный огонь с нашей стороны (я применял сегодня оба РС, ввел все резервы), но успеха не имел. Поэтому я сегодня приказал закрепиться на существующих позициях.

Сталин: Новые дивизии и бригады даются Вам не для взятия станции Мга, а для развития успеха после взятия станции Мга. Наличных сил вполне достаточно, чтобы станцию Мга взять не один раз, а дважды.

Кулик: Докладываю, что наличными силами без ввода новых частей станции Мга не взять…»

10 тысяч убитых и раненых — это свидетельство о серьезных намерениях советских войск прорвать оборону противника.

Если посмотреть на оперативную карту того времени, то по расположению войск противника можно увидеть, что на фронте сложилась очень неблагоприятная ситуация для 54-й отдельной армии. Маршал Г. И. Кулик был человеком недальновидным, но и он прекрасно понимал, что со своими дивизиями в любой момент может оказаться в «котле». Левый фланг был прикрыт очень слабо. Достаточно было нанести по ним удар, и немцы выходили на оперативный простор, который давал им возможность замкнуть второе кольцо блокады не только на Свири, соединившись с финнами, но и значительно ближе — с выходом к городам Волхов и Новая Ладога. Попытка такого удара была предпринята спустя полтора месяца — в конце октября.

Маршал Г. И. Кулик медлил. Это беспокоило Верховного Главнокомандующего и Генеральный штаб Красной Армии [135] . Командующий Ленинградским фронтом генерал армии Г. К. Жуков в ночь с 19 на 20 сентября начал операцию по деблокаде. Части 115-й стрелковой дивизии переправились через Неву в районе Московской Дубровки и захватили плацдарм. Их поддержали моряки 4-й отдельной бригады морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота. В тот же день, 20 сентября, в район деревни Марьино пытался высадиться на левый берег Невы один стрелковый батальон 1-й дивизии НКВД. В самом начале эта десантная группа потерпела неудачу [136] . Четыре дня немцы крупными силами атаковали клочок земли, получивший впоследствии название Невский «пятачок». Его утюжили танками, громили артиллерией и минометами, не жалели авиабомб, но бойцы 115-й дивизии и моряки выстояли.

Только 24 сентября маршал Кулик вновь отдал приказ частям 54-й армии перейти в наступление и пробиваться навстречу 115-й дивизии. Пошла в наступление и 310-я стрелковая дивизия, которой в скором времени предстояло сыграть решающую роль при защите города Волхова. Командир 1084-го полка этой дивизии Н. Е. Еськов писал в воспоминаниях: «Наступательные действия развивались успешно. Сказывалась хорошая подготовка личного состава, горячее стремление воинов разгромить врага, освободить временно захваченные им советские земли. Напряженные бои начались уже на окраинах поселка Синявино. И чтобы прорвать блокаду осажденного города, требовалось пройти с боями 8–9 километров. Несмотря на яростное сопротивление врага, бойцы были полны решимости сделать этот рывок» [137] .