— Конечная! — крикнул водитель.

Итак, мы приехали! Дверь автобуса едва приоткрылась, а внутрь уже хлынул уличный шум. Пассажиры встали со своих мест и устремились к выходу. Я — следом за ними, вместе с толпой, протягивая водителю несколько монет, чтобы оплатить проезд. Я добралась до центра… и не имею ни малейшего представления, где находится суд. А спросить об этом других пассажиров было боязно. Меня охватила паника, ноги словно ватные. Я очень боялась потеряться. Посмотрела направо, потом налево. У неработающего светофора полицейский изо всех сил старался создать видимость порядка. Он стоял посреди яростно сигналящих автомобилей, так и норовящих обогнать друг друга. Лучи утреннего солнца, плывущего по чистому голубому небу, ослепляли, и приходилось все время щуриться. Да, в этом месте дорогу лучше не переходить, так и с жизнью расстаться можно. Прислонившись к столбу, я старалась собраться с духом, как вдруг взгляд упал на желтую машину. Спасена!

Это было одно из многочисленных такси, день и ночь разъезжающих но столице. У нас в Йемене, как только мальчик начинает доставать до педалей, отец покупает ему водительские права в надежде, что тот устроится работать водителем и поможет кормить семью. Мы с Моной как-то раз ездили на таком такси в Баб-аль-Йемен.

Водитель точно знает всю столицу как свои пять пальцев и без труда найдет суд. Я подняла руку, чтобы остановить машину, Конечно, девочке неприлично одной ездить в такси. Но в тот момент было плевать на то, что скажут другие.

— Отвезите меня в суд! — попросила я водителя, который посмотрел на меня с большим удивлением.

Жующий кат водитель не задавал мне никаких вопросов. Сам того не зная, он стал молчаливым соучастником моего побега. Прижав правую руку к груди и слегка прикрыв глаза, я старалась успокоить бешено колотящееся сердце.

— Приехали!

Аккуратно затормозив, водитель припарковался перед железными воротами, за которыми располагались полный народу двор и большое величественное здание. Суд! Регулировщик движения показал таксисту, чтобы он проезжал поскорее, так как его машина загораживала проход. Я отдала ему все деньги и торопливо вылезла наружу, чувствуя себя невероятно отважной. Если Господь этого захочет, моя жизнь скоро изменится целиком и полностью.

15 апреля 2008 года

Великий день наступил раньше, чем ожидалось. Сколько же тут народу! В зале судебного заседания не протолкнуться. Впечатляет. Неужели все эти люди, которые сейчас сидят на скамейках и пристально следят за судьей, пришли сюда только ради меня? Шада предупреждала об этом. Мы боялись, что приготовления к процессу займут слишком много времени, но упорство адвоката принесло свои плоды. И все же эта толпа в зале суда удивила ее не меньше, чем меня! С момента нашего знакомства прошла всего неделя. За это время она успела связаться с прессой, телевидением, женскими ассоциациями… И вот результат. Просто чудо! Я в жизни не видела столько фото- и видеокамер. Становится трудно дышать. Интересно, это от того, что вокруг меня толпа народу и не хватает воздуха, или я просто боюсь? Под черным платком с меня ручьями течет пот.

— Нуджуд, улыбнись! — кричит какой-то фотограф, расталкивая локтями журналистов, чтобы пробиться поближе.

Но приблизиться ему не удалось — передо мной стоит стена репортеров с камерами. Снимают даже на видео! От этих вспышек я смущенно краснею. К тому же никак не удается отыскать в толпе знакомые лица. Зато на меня смотрит столько чужих людей… Я прижимаюсь к Шаде. Знакомый тонкий аромат жасмина, окружающий адвоката, успокаивает. Шада — моя вторая мама, она не даст меня в обиду!

— Khaleh [33] Шада!

— Да, Нуджуд?

— Мне страшно.

— Не волнуйся, у нас все получится. У нас все получится, — шепчет она.

Нельзя было представить, что моя история вызовет у людей такой интерес. И теперь я, маленькая девочка, которая на протяжении долгих месяцев была молчаливой жертвой, вдруг оказываюсь в центре внимания толпы журналистов. А ведь Шада обещала, что их не будет и заседание пройдет в спокойной обстановке. Вдруг они начнут задавать вопросы? Меня никогда не учили давать интервью.

— Шада?

— Что такое, Нуджуд?

— Все эти камеры, вспышки… Знаешь, я чувствую себя похожей на Джорджа Буша. Это такой американский президент, его по телевизору часто показывают.

Шада улыбается.

— Не волнуйся… — повторяет она.

Пытаюсь улыбнуться в ответ. Но внутри меня все словно застыло. Я не могу двигаться, такое чувство, будто ноги приросли к полу. Но я понимаю, чем вызван этот страх, так как слабо представляю, что ждет меня в будущем. Как проходит бракоразводный процесс? Я забыла спросить у Шады, а в школе никогда о таких вещах не говорили. Мы с Малак, моей лучшей подругой, рассказывали друг другу обо всем на свете, но ни о чем таком даже не думали. Наверное, нам казалось, что эти темы касаются только взрослых, а мы пока еще слишком маленькие, чтобы интересоваться их проблемами. Теперь я понимаю, что даже не знала, замужем мои учительницы или нет… Так что теперь сложно сравнивать свою историю с жизнью других знакомых женщин.

И тут в голове, будто молния, проносится страшная мысль, от которой мучительно сжимается сердце: а если это чудовище просто скажет «нет»? Действительно, что делать, если муж решительно выступит против нашего развода и примется угрожать судье своим кинжалом- jambia, а за ним встанут его братья и все мужчины деревни? Что делать?..

— Поверь, все будет хорошо… — успокаивающе шепчет Шада, поглаживая меня по плечу.

Поднимаю голову вверх, чтобы получше рассмотреть свою защитницу. Кажется, сегодня ночью она почти не спала: под глазами мешки, да и вид очень усталый. Я чувствую себя неловко, ведь она старается ради меня. Но даже сейчас адвокат выглядит собранно и элегантно. Сегодня на Шаде длинная серая юбка и туфли на каблуках. На судебное заседание она надела розовый платок — в тон тунике. А ведь розовый — мой любимый цвет! Шада — настоящая деловая леди. Какое счастье, что она рядом!