— Люк! Как здорово, что ты пришел. — Она поцеловала его в щеку, потом повернулась к Тори: — А вы, должно быть, будущий художественный редактор. Рада с вами познакомиться. Проходите, только не наступите на игрушки. — Она пошла впереди по просторному холлу, на полу которого валялись детали от игрушечной железной дороги. — Мальчики, — позвала она, — дядя Люк пришел!

Две фигурки в одинаковых пижамах с радостными криками выбежали из комнаты и бросились навстречу Лукасу. Он наклонился и подхватил обоих детей под мышки, к их величайшему восторгу.

— Поиграй с нами в поезда! — потребовал один.

— Построй нам палатку! — кричал другой.

— Давай устроим бой подушками! — придумал первый.

— Покачай! — завывал второй.

Близнецы наперебой предлагали различные возможности для развлечений, которые открывались их фантазии при виде дяди Люка.

— Мальчики, — прервала их мать, — дядя Люк пришел на ужин, а вам пора спать!

В ответ послышался оглушительный протестующий крик разочарованных детей.

— Слышали, что говорит мама? — Лукас поставил их на пол. — Если на счет «пять» вы окажетесь наверху, я, возможно, расскажу вам ужасную историю, которая произошла с моими друзьями Элом и Биллом, когда они заблудились в джунглях Южной Америки.

— В настоящих джунглях?

— В самых настоящих! — Округлив глаза, мальчишки с интересом смотрели на Лукаса, а он уже начал отсчет: — Один… два…

Суетясь и толкаясь, они кинулись к лестнице со всех ног.

— Уже не обязательно, — остановила его Каро, когда он досчитал до пяти.

— Мне самому хочется, — ответил он, приподняв одну бровь. — Ты не возражаешь? — он слегка приподнял другую бровь в сторону Тори.

Тори отрицательно покачала головой. Общение с Каро ее не пугало.

— А мы, девчонки, пока побеседуем без помех, — озорно улыбнулась Каро.

— Надеюсь, вы будете говорить о работе, — добавил Лукас.

— Конечно, о чем же еще? — ответила Каро, изображая невинный взгляд и давая понять, что главной темой разговора будет он сам.

Наверху лестницы появился один из близнецов и закричал:

— Уже было «пять»?

— Бегу, Джек, — ответил Лукас и, перепрыгивая через две ступеньки, бросился наверх.

— Не знаю, как у него получается, — восхищенно удивлялась Каро, глядя ему вслед, — но он ни разу не перепутал имена близнецов. Даже бабушки их путают.

— Он часто видится с ними?

— Старается, — Каро всепрощающе улыбнулась, — но он вечно занят. А мальчики всегда радуются, когда Люк приходит к нам. Он их крестный.

— В самом деле? — Тори так и подумала, слыша, как мальчики называют его «дядя Люк».

— Один из крестных, — продолжала объяснять Каро. — Послушай, не возражаешь, если мы поболтаем на кухне, пока я готовлю ужин?

— Я с удовольствием помогу, — предложила Тори, — хотя я плохой повар, но могу почистить овощи.

— Ничего не надо, — улыбнулась Каро. — Почти все уже подготовлено. Надо только следить за кастрюлями и сковородками. Будет отварная семга, надеюсь, тебе понравится.

— Звучит аппетитно, — искренне согласилась Тори. — Приятное разнообразие после салатов с курятиной и тунцового паштета. Кроме этого, я ничего не умею готовить.

Каро засмеялась:

— Тут ты превзошла меня. В студенческие годы, да и потом, когда я жила одна, мое меню состояло только из бутербродов и йогурта. Мне всегда было жаль тратить время на готовку. Жизнь и так слишком коротка.

— Точно, — Тори согласно улыбнулась.

— Вот такая ирония судьбы, — продолжала Каро. — Я работала в журнале, где публиковали рецепты по приготовлению деликатесов и статьи о том, как обставить свой дом, а потом возвращалась в двухкомнатную квартирку, которую мы снимали пополам с подругой в очень шумном квартале рядом со стройкой, и делала себе на ужин бутерброд с фасолевым пюре.

— Хорошо у вас здесь, — похвалила Тори, осматривая просторную и светлую кухню с современной мебелью и узорным кафелем на полу.

— Деньги, — ответила Каро, встряхивая сковородку. — У моего мужа богатая семья.

— Конечно, — отозвалась Тори, не зная, что сказать в ответ на такую прямоту.

Пожав плечами, Каро продолжала:

— Из слов Люка я поняла, что ты тоже собираешься войти в так называемую «святая святых» женского рая, в котором правят грызущиеся суки.