— Друзья, более чем уверен в том, — поспешил сказать я, — что такое расположение журавлей далеко не случайно. Оно со всей очевидностью указывает нам на следующее: строители монастыря не только знают что-то об атлантах, но и, используя столь явно атлантический спектр в символике своей обители, убеждают, что в этом монастыре почитают наследие атлантов. Не приглашают ли эти журавли нас к тому, чтобы начать расспросы именно с них? Мы дадим понять собеседникам сразу, что знаем об атлантическом спектре и видим этот спектр в журавлях, а потом спросим: для чего это сделано? Как вам такой подход?

Со мной согласились все, даже Мессинг, который все же не преминул добавить к моему монологу свою реплику:

— А уж потом, коллеги, спросим про Звездочета.

Мы вошли в ворота. У первой же пагоды нас ждал высокого роста монах, готовый, как казалось по его серым грустным глазам, отвечать на наши вопросы. У Э вступил в переговоры. Вот изложение той беседы — самой первой в «Обители Журавля»:

— Здравствуйте! — начал У Э. — Я сопровождаю группу российских ученых, специалистов по медицине, истории, философии. Мы разыскиваем артефакты, связанные с древними цивилизациями. Долгие поиски указали нам на этот монастырь. Не могли бы вы помочь нам встретиться с настоятелем?

— Конечно, — улыбнулся высокий монах, — такая встреча возможна, но только не здесь. Дело в том, что настоятель ушел на ежегодную медитацию к старому месту расположения монастыря. У нас существует обычай: раз в год каждый монах от самого низшего служителя до настоятеля должен пройти медитацию в том месте, где некогда стояла обитель. Сейчас пришла очередь самого старшего из нашей братии.

— Значит, настоятель ушел к озеру на южном берегу Иммы?

— Да, и там он пробудет еще пять дней. Не могу ли я быть вам полезен?

— Спасибо вам! У нас, действительно есть несколько вопросов. Вы позволите их задать вам? — спросил У Э.

— Слушаю вас.

— Мы знаем, почему в вашем монастыре столько изображений журавля: когда-то журавль спас монахов. Но скажите, что означают цвета, в которые раскрашены скульптуры на крышах пагод и на воротах?

— Я участвовал в установке журавлей, а потому знаю, что, раскрашивая птиц в эти цвета, мы выполняли завет одного древнего документа. В нем было сказано, что, расположив девять цветов именно в таком порядке с севера на юг, мы отпугнем от обители злых духов и привлечем добрых.

— Не могли бы вы сказать, что это был за документ?

— Вот этого я точно не знаю, поскольку текст нам читал настоятель, но сам документ не показывал. Впрочем, когда настоятель вернется, то он, конечно, все расскажет. У нас нет секретов от хороших людей.

— Откуда же вы знаете, что мы хорошие? — спросил У Э.

Высокий монах улыбнулся и ответил:

— Если случается так, что к нашему монастырю приходят люди с плохими, злыми намерениями, то все девять журавлей поворачивают свои клювы к югу. Ну а сейчас, вы сами видите, все клювы смотрят на север. — Действительно, головы журавлей были повернуты в северную сторону.

Монах жестом пригласил всех нас внутрь пагоды и уже там признался, что знает английский язык, а потому дальше мы все могли принимать участие в беседе, что конечно же сразу спровоцировало Мессинга на его вопрос:

— Скажите, пожалуйста, где мы можем найти Звездочета?

Я был сильно взволнован: вот так вот все испортить одним вопросом! Что же делать? Монах сейчас, конечно, в лучшем случае замкнется в себе, а в худшем попросит нас покинуть монастырь. А может быть, просто отнесется к этому вопросу с недоумением, но доверять нам перестанет. И что тогда? Идти на юг в поисках настоятеля? Ответ высокого монаха на вопрос Мишеля последовал сразу:

— Так ведь Звездочет сейчас на медитации, я же сказал.

Монах произнес эту реплику, нисколько не раздражаясь и не удивляясь вопросу, в котором содержалось то, что мы что-то знаем о Звездочете. Но как же так: неужели настоятель и есть тот самый Звездочет, который вырос из ипсилона Мессинга?

— А, так Звездочет это ваш настоятель? — спросил Петрович.

— Да, — отвечал высокий монах. — Таково имя старейшего монаха «Обители Журавля».

— Можно ли узнать, почему его так зовут? — задала вопрос Алексия.

— Когда после землетрясения сорок третьего года монахи, ведомые журавлем, пришли на это место, здесь их ждал будущий настоятель. Одежды на нем были красными и желтыми, а эти цвета в сочетании означают, что их носитель — Звездочет. Поскольку подлинного имени человека никто не знал, то и прозвали его Звездочетом. Вы знаете, что теперь людей этой профессии в нашей стране почти не осталось. Наш настоятель в совершенстве владеет искусством наблюдения за светилами и умеет предсказывать по ним будущее, а также читать прошлое, если в этом есть необходимость. Кстати, тот документ, в котором были обнаружены девять цветов наших журавлей, был найден настоятелем именно по указаниям звезд.