На заседании Общества югославских граждан в Москве был сделан вывод, что «реальную поддержку борьбе сербского народа с натовскими агрессорами» в России оказывают только КПРФ и другие левые и патриотические партии, со стороны же официальных российских властей эта помощь практически не оказывается.

Инициатор создания Общества югославских граждан в Москве и главный координатор его деятельности — посольство СРЮ в Москве. Так что фактически оно, а не просто группа каких-то граждан поблагодарило российских коммунистов за поддержку.

Впрочем, это было не сенсацией, а очередным подтверждением ставшего давно очевидным факта: главной целью белградского режима была не поддержка России, а содействие приходу к власти в нашей стране сил, готовых оказывать эту поддержку в любом виде и любой ценой.

Эту политику Милошевич проводил давно. 19 августа 1991 года, когда в Москве было объявлено о создании ГКЧП, в Белграде начался настоящий праздник. Окружение Милошевича славило московский путч. Параллельно писались приветствия Янаеву и компании. Милошевич продолжал верить в торжество коммуно-патриотизма в России и после провала путча.

В этой ситуации миссия Черномырдина стала костью в горле КПРФ. Зюганов не смог скрыть своего раздражения и даже опустился до оскорблений: «Черномырдина надо воспринимать не как спецпредставителя, а как спецразрушителя, спецагента или, если угодно, как своеобразную политическую ширму, за которой втихую идет сближение позиций Москвы и Вашингтона по отношению к ситуации на Балканах. Черномырдин, не внеся ни единого сколько-нибудь серьезного и конкретного предложения по прекращению войны против Югославии, ездит по миру, чтобы оправдать международный разбой в отношении этой страны».

В условиях, когда умеренная линия Кремля обозначила ясную перспективу балканского мира, когда Милошевич начал заигрывать с США, российские коммунисты поняли, что битву за Югославию (а стало быть, и за власть в России) они проигрывают.

Черномырдин не снискал России лавров главного миротворца. Но он добился более важного: Россия не втянулась в конфронтацию с НАТО. И избежала мировой изоляции.

А в конце мая Россия прочно закрепила за собой одну из главных ролей в разрешении косовского кризиса. В результате многочасовых переговоров определилась «тройка» в составе российского эмиссара Виктора Черномырдина, заместителя главы госдепартамента США Строуба Тэлботта и представителя Евросоюза, финского президента Мартти Ахтисаари. Именно на них была возложена задача остановить войну. Остальные оказались запасными.

Очередную встречу «тройки» в Москве 26 мая снова назвали решающей. Она должна была остановить наконец бомбежки. Переговоры, проходившие за плотно закрытыми дверями бывшей сталинской дачи в Кунцево, затянулись до позднего вечера. В очередной раз согласованную позицию Виктор Черномырдин повез в Белград. Но окончательного ответа от Милошевича так и не получил. Бомбардировки продолжались.

В начале июня «тройка» провела двухдневные переговоры в Бонне при участии канцлера ФРГ Герхарда Шредера. Видимо, все-таки далеко не все позиции миротворцев были четко согласованы. Как заявил советник Черномырдина Валентин Сергеев, американская сторона сделала свои требования более суровыми, выдвинув «несколько жестких условий, нелогичных как с точки зрения военных, так и с точки зрения политических решений блока вопросов, связанных с выводом сербских войск». Хотя переговоры проходили за закрытыми дверями, очевидно, что главные споры развернулись вокруг условий прекращения бомбежек и состава миротворческих сил.

Лишь в пятом часу вечера по московскому времени появились сообщения, что сторонам удалось преодолеть принципиальные разногласия и выработать единый план. Вечером Черномырдин и Ахтисаари вылетели в Белград.

3 июня Югославия приняла международный план мирного урегулирования. После 72 дней бомбардировок Белград согласился на более тяжелые условия, чем те, которые он отверг накануне войны.

В течение первой половины дня из Белграда поступали весьма сдержанные сообщения. После завершения переговоров Черномырдина и Ахтисаари с Милошевичем никаких официальных комментариев от югославской стороны не поступало: Милошевич не собирался брать на себя ответственность за непопулярное решение. Все ждали завершения заседания скупщины (парламента) Сербии. Впрочем, было известно: о принятии плана скупщиной Черномырдин договорился с Милошевичем еще во время предыдущего посещения Белграда в конце прошлой недели.

Заседание проходило за закрытыми дверями. По словам участвовавших в нем парламентариев, шло оно весьма бурно, но после полуторачасового заседания из присутствовавших 214 депутатов 134 проголосовали «за» и лишь 76 — «против». Сразу же после голосования Воислав Шешель заявил о выходе радикалов из правительства.

Впрочем, НАТО не торопился принимать капитуляцию Белграда. Представители альянса заявили, что для немедленного прекращения бомбардировок одного решения скупщины недостаточно. Нужны более твердые гарантии того, что «в Белграде возобладал здравый смысл».

Перед вылетом из Белграда Виктор Черномырдин позвонил Строубу Тэлботту и призвал его как можно скорее направить в Белград делегацию натовских генералов для детализации мирного соглашения. Черномырдин же вылетел в Хельсинки на очередную встречу с Ахтисаари и Тэлботтом. На ней он собирался добиться объявления паузы в бомбардировках Югославии сразу после подписания соглашения между Белградом и НАТО. Однако надежды на это было мало.

Тем более что российские военные практически сразу развили наступление на это соглашение. Первым против договора публично выступил генерал Леонид Ивашов. Потом военный атташе РФ в Белграде генерал-лейтенант Евгений Бармянцев по поручению министра обороны Игоря Сергеева и министра иностранных дел Игоря Иванова подключился к начавшимся 5 июня переговорам сербских и натовских генералов в воскресенье в 19.30 по московскому времени. Через полтора часа переговоры были приостановлены.