Феля разделила свою жизнь на два потока: она ждала ответов от работодателей на разосланные резюме (она предложила себя всюду — в банки, консалтинговые компании, аудиторские фирмы, на радио, на телевидение, просто во все места, о которых знала), а сама читала объявления знакомств. Как под копирку писали: «Отдам сердце в хорошие руки». «Отдать сердце» — вспомнила она свои романтические грезы, навеянные классической литературой.

— Может, таки раздать себя на органы? И спрос ломовой, не то что отдать себя целиком, — язвительность стала для Фели лекарством, помогавшим выздоравливать. Ей больше не было себя жалко. — Ладно, посмотрим, что новенького:

Обеспеченный познакомится, Щукинская

Ищу женщину для взаимного массажа, Речной вокзал

Ищу девушку для нескольких встреч, СВАО

Приглашаю одинокую жить у меня, не ходить на работу,

м. Выхино + полчаса

Познакомлюсь с Богатой Девушкой, Моск. обл.

Срочно! Два скромных друга ищут двух скромных подружек.

Москва

Ищу тигрицу, Центр

Девушку! Южное Бутово

Встречи днем со стройной брюнеткой, Центр

— А-а-а, стройная брюнетка — это я! И центр — неплохо. Любовь по районам — это правильно, не тащиться ж через весь город.

Феля читала объявления с цинической издевкой, вымещая на них всю накопившуюся горечь, но где-то в глубине души надеялась на чудо. Батюшка ей все время толковал: «Верь в чудо». А, вот оно, чудо: «Служба поиска идеального партнера — с проверкой на совместимость».

Она так ни разу и не позвонила по объявлению. Зато пришло приглашение на собеседование с популярной радиостанции, она и не знала, что это мама постаралась, упросила одного важного пациента пристроить дочку. Феля пришла, ее отвели в студию и предложили попробовать себя в качестве соведущей программы о коррупции. Если пройдет тест, возьмут на месяц испытательного срока.

— Сейчас сюда придет ведущий программы и условный гость, наш сотрудник, в эфир будут звонить условные слушатели, а вы должны будете им отвечать. Все понятно? — спросила строгая девушка.

Каково же было удивление Фели, когда в студию вошел Миша. Он и сам остолбенел.

— Феля! Как я рад. — Она опустила глаза. — Прости меня, пожалуйста. Ну пожалуйста. Хочешь, я встану на колени? — И он опустился перед ней на колени. В это время в студию вошел условный гость, собственно, тот, кто должен был решить ее участь, один из руководителей станции, и тоже удивился.

— Мы старые друзья, вместе учились, — сказал Миша, поднимаясь. — И я перед ней очень виноват.

— Хватит тут это… му-му, — сказал условный гость, — садимся.

Он объяснил про микрофон, про стерильную тишину, Фелин голос понравился, и тут он посмотрел на Фелю сурово.

— Забыл предупредить, если мы вас возьмем, придется взять псевдоним. Невозможно выходить в эфир с именем Фелиция. Прямо Милиция какая-то. Нужно нормальное имя. Простое, человеческое. Маша, Даша, Глаша… Нет, Глашу не надо. У нас работают, например, Ксения, Майя, Марина, желательно не повторяться.

— Мне самой не нравится мое имя, — Феля ничуть не обиделась. — А что если я буду Юлей? Всю жизнь мечтала быть Джульеттой, а это даже не Юлия, а Юлечка. — И она тут же подумала про маму Ирочку: — ой, лучше ничего не переводить на русский.

Пробу Фелиция не прошла.

— Скажу вам прямо: вы, Юля, то есть Феля, неконтактны. Вам неинтересен собеседник, вы не вовлекаетесь в разговор, что вот вы ответили слушателю, спросившему, как быть со взятками гаишникам? «А у меня нет машины». У журналиста есть машина, понимаете, у него есть все, о чем его спросят, он знает обо всем, даже о том, о чем никогда не слышал. Понимаете, Юля? Журналист — это характер, а вы, по-моему, не журналист.

Они с Мишей спустились в кофейню, и Феля совсем не была расстроена. Даже наоборот, воодушевлена.

— Миш, сегодня я совершила открытие. Я — Юля, а не Феля. У меня просто было неправильное имя, но я не думала, что его можно поменять. Джулия. Похожа я на Джулию Робертс?

— И правда что-то есть. Только она большая, а ты маленькая — Джульетта. И рот у тебя не такой огромный…

— Но я такая же красотка, о’кей, — перебила Феля. — И знаешь, начальник твой прав: сами по себе люди мне неинтересны. Только если они меня любят. А меня никто не любит. Даже мама — и та разлюбила. Говорит, что я нарочно, назло не хочу ничего понимать в жизни, она от меня ждала другого, я и сама ждала… А сейчас вдруг стало легко.