В то время как, атакованный прошлым, Артем Берестага штурмовал московские пробки, в одном из просторных коттеджей Барвихи на Рублево-Успенском шоссе рослые парни в камуфляже били молодую женщину. Крепкие армейские ботинки вышибали полуобморочные стоны сквозь скотч, которым был заклеен ее рот. Когда она в очередной раз потеряла сознание, ее привели в чувство сильными шлепками.

— Все поняла? — грубо ударив ее по окровавленному лицу, спросил старший.

Превозмогая начавшиеся судороги, женщина кивнула.

— Вот и отлично. Лежи тихо. Позвонишь ментам — убьем.

Три наемника не спеша смыли с рук кровь водой из-под крана и вышли из дома. За оградой ждала машина.

— Достало! — возмутился один, забираясь в уазик. — Я не для того шел в краповые береты, чтобы баб бить! Что потом? Прикажут детей насиловать?

— Да, заткнись ты! — ответил ему другой. — А ты чего хотел? Пошел служить в элитные войска, делай, что сказано! Она тварь! Мужу рога наставила. Думать надо, кого кидать. Ты суку наказал!

— Я шел Родине служить, — огрызнулся первый.

— Наивняк. Нет никакой Родины! Это миф. Есть люди, которым ты можешь пригодиться. И за это тебе обломится. Принимаешь — ты в обойме. Нет — обойма в тебе.

Он хмыкнул и, достав из кармана мобильник, набрал номер. Когда ответили, четко доложил:

— Сделано. Возвращаемся.

По разделительной полосе Кутузовского проспекта, объезжая многокилометровую пробку, с мигалкой шел дорогой черный «мерседес». На заднем правом кресле пухлый, похожий на рождественскую индюшку пассажир, немного помедлив для солидности, ответил на входящий звонок:

— У аппарата.

— Григорий Джонович, — прозвучал голос в трубке, — мероприятие проведено согласно инструкциям.

— Ну, вот и славненько. Не переборщили? — смягчив голос улыбкой, уточнил Григорий Джонович.

— Никак нет. Контролировал лучший исполнитель, — ответил голос.

— Важней всего погода в доме, — промурлыкал Григорий Джонович, — отправь ко мне кого-нибудь завтречка — посчитаемся. А я пока обрадую заказчика.

Улыбчивый Григорий Джонович Кариади был человеком, который умел решать любые вопросы. Его помощь стоила денег, но заказчик мог быть спокоен: дело в надежных руках. Кариади не был криминальным авторитетом или чиновником, но обладал нужными связями и в тех, и в других кругах. В общении — милейшее существо. Улыбался всем и говорил мягким голосом, даже вынося смертельный приговор.

Обрадовать заказчика он не успел, так как телефон снова задребезжал.

— У аппарата, — пропел хозяин «мерседеса».

— Здравствуй, дорогой.

— Сколько лет, сколько зим…

— Без имен, пожалуйста. Эти телефоны так ненадежны, — прервала Григория Джоновича трубка.

— Ну, конечно, уважаемый… — понимающе начал Кариади, но споткнулся, чуть не назвав собеседника по имени. — Может быть, вопросики какие надо решить? Помочь чем?

— Да, — подтвердил голос в трубке и пояснил: человечка одного нужно сильно напугать… Для начала.

— Надо так надо! Отправим солдатиков… Адресок, фоточка есть?

— Есть. Сейчас мои умельцы на телефон вышлют. Спасибо, дорогой, как сам-то?

— Эх, вашими молитвами…

Когда собеседники распрощались, Кариади удивленно поджал губы: «Надо же, какие люди в Голливуде!». Телефон булькнул, получив фото. Григорий Джонович близоруко отодвинул аппарат подальше от глаз, всматриваясь в изображение. «Молодой паренек. Видать перебежал дорожку серьезному человеку», — подумал Кариади. Он вспомнил, что нужно набрать клиенту, но звук входящего звонка опять опередил его.

— Евочка! Какими судьбами?

— Добрый вечер, Григорий Джонович, мне нужна ваша помощь…

— Ну, говори, сладенькая. Чем смогу — помогу. Буду рад, если за тобой должок останется.

— Нужно найти одного чела. Шустрый гад. Ну, чтоб подержали, пока я с ним разговариваю.

— Надо — найдем, — благодушно пропел Кариади, — что еще с ним сделать? Помять? Попортить?

— Да. А я хочу это видеть.

Подъехав к дому Андрея, Артем еще какое-то время сидел в машине. Двинуться навстречу трудному разговору помогла наработанная за последние годы решительность.

Дверь открыл Андрей. И сразу отступил назад. Берестага переступил порог и остановился. Они стояли друг перед другом, не решаясь сделать какое-нибудь движение.

Приготовленные реплики почему-то казались теперь неуместными. Артем все-таки решился разбить затянувшееся молчание, но получилось совсем не то, что было по плану:

— Прости, Андрей, — в поисках убегающей естественности момента его глаза с выдохом упали куда-то на выщербину деревянного пола. И в следующий миг крепкие объятья старого друга сдавили его плечи. Так они и стояли целую вечность, успокаивая бушующую внутри бурю, пока женский голос не вернул их к реальности: