– Я пошел сознательно на это маленькое нарушение. Экспертиза все равно бы ничего не дала. Наши психиатры видят только черное и белое, или шизофреник, или психически здоровый. Где уж им разбираться в тонкостях человеческой психики? И Зою Удогову, подвергнув этим совершенно лишним испытаниям, вернули бы обратно, в переполненную камеру. И тогда…

Кулешов поднял длинный и острый, как ракето-носитель, указательный палец.

– И тогда запросто могло бы случиться так, что в психике подследственной наступили бы необратимые изменения. Извините, но я не мог этого допустить! Но вы, конечно, вправе обратить внимание суда на это нарушение и попытаться извлечь пользу для себя!

Он замолк с видом Жанны'д'Арк, готовящейся к сожжению на костре инквизиции.

– Ну что вы, – поспешил успокоить его я, – я не собираюсь использовать этот факт в суде.

Глаза Кулешова опять увлажнились:

– Я был уверен, Юрий Петрович, что вы порядочный человек.

– Но мне кажется, что следствие проведено не слишком тщательно. Я не хочу вас обвинить в недобросовестности, но почему вы допросили ее только один раз?

Кулешов сделал непонимающий вид:

– Я выяснил все во время этого допроса. Больше информации мне не требовалось.

– Почему вы не предъявили Удоговой материалы следствия? Ведь вы обязаны были это сделать?

Кулешов усмехнулся:

– Я не хуже вас знаю Уголовный кодекс. И статью двести первую тоже. Если вы напряжете память, то вспомните, что материалы следствия предъявляются обвиняемому в присутствии его защитника. А из-за того, что с адвокатами возникла неразбериха – один ушел, другой пришел, – я просто не успел этого сделать.

Меня не покидало ощущение, что он переигрывает. А если так, то в конце концов Кулешов себя выдаст. Должен выдать. Ну не Смоктуновский же он в конце концов!

– Разумеется, я благодарен вам за заботу о моей подзащитной. И конечно, я не буду использовать этот факт как аргумент защиты. Но когда я говорил о проверке, я не имел в виду психиатрическую экспертизу.

– А что? – Кулешов непонимающе развел руками.

– Я бы хотел знать, действительно ли подследственная является Зоей Удоговой.

Кулешов удивленно поднял брови:

– Кто же она, по вашему?

– Вот это и должно было выяснить следствие.

Он покачал головой:

– Я сам все проверил. Паспорт у нее на имя Удоговой, квартира, в которой она жила, зарегистрирована на имя Удоговой, на работе личное дело тоже на имя Удоговой. Какие еще нужны доказательства? Да, в поликлинике карточка тоже на ее имя.

– А вы не проверяли, существует ли действительно та, за которую она себя выдает?

Глаза Кулешова опять стали непроницаемыми.

– Юрий Петрович, – начал он с расстановкой, – я – следователь. Я выясняю степень причастности того или иного лица к тому или иному правонарушению. Для идентификации личности есть определенные условия – наличие документов, сходство фотографий, особые приметы, словесный портрет, наконец. В данном случае у меня нет оснований сомневаться в том, что подследственная Зоя Удогова является именно Зоей Удоговой, и никем иным, по той причине, что почти все вышеперечисленные условия выполняются.

– Но… – попытался вставить я.

Кулешов поднял руку:

– Позвольте, я закончу. Вы, Юрий Петрович, молодой человек. У вас впереди большая и интересная жизнь. И прожить ее надо так…

Я был уверен, что он скажет «чтобы не было мучительно больно» и так далее. Но Кулешов выразился иначе:

– …Чтобы не сожалеть о некоторых поступках, действиях, которые могут повернуть ее, я имею в виду жизнь, в другое русло. Причем в совершенно нежелательное русло. Я бы даже сказал, опасное русло. Ваша адвокатская карьера началась недавно, и вам сейчас особенно важно соблюдать осторожность и не делать опрометчивых шагов.

Ого! К чему это он клонит?

– Одно неуклюжее движение – и все. Никаких клиентов, кроме тех, которых будут вам предлагать по назначению суда. Никаких богатых клиентов, больших гонораров, блестящих речей на заседаниях суда… Очень жаль, очень жаль…

Он смотрел на меня в упор и продолжал:

– Если вы будете продолжать в том же духе, это может пагубно отразиться на вашей карьере.

– Что вы имеете в виду? – задал я вопрос в лоб этому неудавшемуся Джеку Николсону.

– Ничего, – ответил он беспечно. Его лицо вновь стало приветливым и добрым. – Абсолютно ничего. Я просто хочу посоветовать вам как коллега коллеге: дело Удоговой – это не тот плацдарм, на котором можно прославиться и заработать очки. Так что давайте договоримся – Зоя Удогова должна понести наказание за то, что совершила. Хочется вам этого или нет.

– Как раз в этом-то у меня и есть сомнения, – вставил я.

Кулешов усмехнулся:

– Зато в этом нет сомнений у других.

– У кого именно? Можете назвать фамилии и адреса?

У Кулешова на губах появилась покровительственная улыбка.

– Большое знание, молодой человек, порождает большие скорби. И наоборот. К вам это дело попало совершенно случайно. И так же совершенно случайно его могут у вас отобрать. И ничего, поверьте, ничего не изменится в этом мире. От этого можете пострадать только вы, и никто другой.