Паладин, на которого была нацелена изрядная доля этого напора, не выдержал и выставил перед собой ладони:

— Хорошо, хорошо! Обещаю, что первым ударом буду только глушить этих твоих демонов. Но если кто-нибудь из них окажется достаточно быстрым, чтобы попытаться убить уже меня, а это более чем вероятно, то уж извини.

Сетэль, скрепя сердце, согласилась на подобные условия, попутно прощупав сознание паладина и уверившись в том, что он не врет. Альтемир, облегченно выдохнув, потер лоб, восстанавливая потерянную мысль, и обрадованно заметил:

— Так, с обычными бойцами вроде разобрались! Отлично. Теперь к главной проблеме — фениксу. Ты говоришь, что прошлый раз он появился лично и переломил ход боя. Что помешает ему сейчас поступить так же?

Сетэль, прежде чем ответить, поразмыслила:

— Ничего. И более того, сейчас он, скорее всего, примерно так же и поступит! Но чуть-чуть по-другому. Тогда он просто появился с севера и летел красиво, зная, что мы все связаны боем с обычными демонами и не сможем устроить ему горячую встречу еще на подлете. Теперь же нас больше — меня не забывайте считать за пятерых. И мы являем собой мощную и таинственную угрозу. Кто знает, чего от нас можно ожидать? — Демоница лукаво улыбнулась, словно бы ненароком стрельнув глазками в паладина. — Да и сам барленский феникс куда хитрее — он сделает ставку на внезапность и…

— Великолепно. Когда они доберутся сюда? Как можно более точно. — Альтемир, погрузившись в размышления, перебил девушку, даже не заметив этого, но та все поняла.

— К вечеру.

— Значит, на закате. Солнце, садясь, образует яркую световую полосу над вершинами гор, различить что-либо в ней не сможет и самый зоркий глаз. Я бы прозакладывал свой клинок, что феникс попытается спрятаться именно в ней. — Паладин, пощипывая кончик носа, внимательно изучил западный небосклон и ткнул пальцем в странную возвышенность в отдалении. — Что это там такое? Похоже на какие-то статуи, но, черт возьми, если они видны с такого расстояния…

Сетэль, проследив за направлением взгляда паладина, недоумевающим тоном ответила:

— Ну да, это приграничные изваяния. Работа древних мастеров, никто сейчас не скажет точно, кто там изображен. Хотя большинство современных исследователей сходится во мнении, что это лишь образы наиболее типичных граждан Аполея — там и впрямь запечатлены демон и демонесса в нашей обычной одежде. Приграничными же эти изваяния зовут потому, что здесь, условно говоря, заканчиваются земли, принадлежащие городу, и начинаются вольные поля. А собственно, зачем ты спросил?

Паладин, не торопясь отвечать, стоял и задумчиво потирал лоб, словно что-то решая. Потом невесело усмехнулся, покачав головой, поразмыслил еще немного, поднял бровь, словно удивляясь своим мыслям, и все-таки произнес:

— Мысль, конечно, дурацкая. Я так понимаю, никто не будет глядеть туда лишний раз — зачем смотреть на то, что стало привычным? — Все, пытаясь уловить непредсказуемую мысль человека, осторожно кивнули. — В то же время эти статуи выделяются на общем фоне и наверняка будут выделяться еще сильнее на фоне закатной солнечной полосы. Так? — Демонесса, единственная из всех воочию видевшая это, кивнула еще раз. Паладин отчасти удовлетворенно заметил: — То есть это просто обычная, привычная глазу помеха. В то же время феникса можно будет и заметить — закат нынче будет алым, поверьте командиру походного полка. Что может быть лучше для громадной огненной птицы, чем слиться с уже примелькавшейся деталью пейзажа?

Все, по-прежнему не понимая, куда клонит имперец, закивали. Альтемир мысленно сотворил священный жест и высказал свое главное предположение:

— А что, если феникс начнет свой полет именно с этих скульптур? В конце концов, для летучей твари пять лиг не крюк.

— И что?! — Снор, не выдержав, все-таки выразил общее недоумение.

Паладин, наконец перестав ходить вокруг да около, в нескольких фразах обрисовал свой план. Кьяр, которому предстояло его реализовывать на деле, первым присвистнул и покрутил пальцем у виска, но то, как он при этом ухмылялся, свидетельствовало, что зерно идеи упало в благодатную почву. Гномы никогда не любили безумных планов, но клан Штройн был исключением, привычным к ниспровержению основ.

И тем паче этим славились наугеры, которых до сих пор недолюбливали в некоторых, особо консервативных уголках Армон-Дарона. Так что через несколько минут сосредоточенного обсуждения наугер высказал паладину свое согласие. Альтемир, улыбнувшись в ответ, внезапно спохватился и добавил:

— И да, никто не должен этого заметить. Надеюсь, ты, Кьяр, справишься там в одиночку. А ты, Снор, выбери одного из своих бойцов, который хотя бы по цвету бороды похож на нашего наугера, и поставь рядом с собой. Просто на всякий случай.

Сетэль кивнула, несказанно удивив Альтемира:

— Снор, он не успокоится, пока не сделает по-своему. К тому же он может оказаться прав. Кто знает, какие глаза следят за нами сейчас и будут следить в бою? А если увидят, что не хватает одного из вождей, весь план может рухнуть. — Демонесса, приметив вытаращившегося на нее паладина, коротко улыбнулась ему: — Да, я знаю, о чем ты думаешь.

— Но откуда?!

— Мы связаны с тобой, не забывай. — Демонесса обворожительно улыбнулась, заставив паладина покраснеть, а остальных сдавленно закашляться. — Все, что знаешь и думаешь ты, известно мне. Может легко быть и наоборот, если ты наконец примешь это как неизбежность и сам того пожелаешь.