Парша перехватил трубку другой рукой.

— Не, Ричард, ты не понял. Я тебе русским языком говорю — она везде с охранником. Мы че, в натуре, самоубийцы, чтобы на них дергаться? Лично мне моя жизнь дорога. Пацанам, я думаю, тоже.

В ответ Кареткин пророкотал:

— Слушай сюда, пацан. Если тебе дорога твоя жизнь — начинай думать головой. Слишком серьезный человек заказал нам это дело, чтоб мы могли его разочаровать. Это во-первых. А во-вторых, мы получили аванс. Хочешь, скажу, что в-третьих?

— Ну давай, — милостиво разрешил Парша.

— В-третьих, мне нужны деньги! — рявкнул Кареткин. — Я завязан на этих бабках и рассчитываю на гонорар! И если из-за вас, засранцев, я останусь на бобах, я лично вам всем головы откручу и в жопы вставлю. Ты меня знаешь, Парша, я свои обещания выполняю. Так? Я спрашиваю — так?!

— Ну так, — неохотно промямлил Парша.

— Ну а раз так, то даю тебе и твоим пацанам еще два дня. Если к понедельнику работа будет не сделана, в Тамбов ты вернешься вперед ногами. Если вообще вернешься. Все, базар окончен.

В трубке раздались короткие гудки.

— Ну че там? — с любопытством спросил Вован, сидящий за рулем взятого напрокат автомобиля.

— Говорит, что если через два дня не сделаем работу, он нам головы открутит.

— Ричард может, — подтвердил Вован.

Парша усмехнулся:

— Может. Только пусть сперва погложет. Он на бабках этих завязан, а на нас давит. Приехал бы и сделал всю работу сам, раз такой умный. Че теперь делать-то?

Вован с сочувствием посмотрел на Паршу, но промолчал. У него-то в голове уж точно никаких идей на этот счет не было.

Парша вздохнул:

— Ладно. Может, Петрусь че-нибудь придумает. Он у нас еврей, а евреи умные.

— Не умные, а хитрые, — поправил Вован. — А умные — это мы, русские.

Парша усмехнулся:

— Ага, особенно ты. Просто гений! Пушкин, блин.

Вован надулся, но спорить с Паршой не стал — себе дороже.

— Давай, — сказал Парша, — двигай домой. Разбудим Петруся и устроим брейн-шторм. А то гляжу, назревает сплошной облом.

— Чего устроим? — не понял Вован.

— Мозговую атаку, — перевел Парша. Затем насмешливо посмотрел на Вована, покачал головой и удрученно вздохнул: — И чему только тебя, козла, в техникуме учили, ума не приложу.

— За козла ответишь, — обиженно отозвался Вован.

— Да ладно, не напрягайся. Это я так, к слову.

Парни сидели за столом и пили пиво. Невлер был еще сонным и то и дело зевал и как-то странно ухмылялся. Парша и Вован смотрели на него неприязненно. Вечно довольная физиономия Невлера раздражала их.

— Ну, — сказал Парша, не в силах больше спокойно смотреть на ужимки Петруся, которые стали казаться ему издевательством. — Че будем делать-то?

— Значит, Ричарду нужна идея. — Невлер задумчиво потеребил пальцами проросшую за эти дни черную бородку.

— Не Ричарду, а нам, — поправил Парша. — Ричарду нужен результат. А если еще точнее, то бабло. Вот и все. А все это дерьмо мы должны разгребать сами.

— А че у него за заморочки с деньгами? — спросил Невлер.

— У Ричарда? — Парша пожал плечами. — Точно не знаю. От пацанов слышал, что то ли он на какое-то дело подписался и деньги вложил, а деньги эти занял у кого-то. И типа того, что теперь пора долг возвращать.

— Да не, — помотал головой Вован. — Он в карты проигрался. Мне об этом Косой рассказывал. Большая игра была, и Ричарда подчистую обобрали, как последнего лоха.

Парша отхлебнул пива и поморщился:

— Дурак ты, Вован. Ричард не лох, чтобы его на кругляк обувать. Он и сам крутой. Точно тебе говорю — на большое дело он подписался, а теперь долг возвращать надо.

— Так, так, — проговорил Невлер. Он нахмурил лоб. — Ясно одно, пацаны. Если гора не идет к Магомету, то Магомет должен идти к горе.

— Как это? — не понял Вован.

— Че за хрень? — поднял брови Парша.

Невлер в своей обычной манере ухмыльнулся и покачал головой:

— Нет, пацаны, это не хрень. Мы должны устроить этой суке ловушку. Засаду! И чтоб все было наверняка.

Некоторое время Парша и Вован таращились на Невлера, не понимая, что он имеет в виду. Скепсис Парши, похоже, был неистребим.

— Ага, — иронично кивнул он, — сиди в этой засаде и жди у моря погоды. Пока яйца не поседеют, или пока Ричард тебе их не оторвет.