Владения Кориатовичей в Подольской земле, очевидно, отличались друг от друга по размерам и экономическому значению. Довольно рано среди них проявляется преобладание уделов с центрами в Смотриче и Каменце. Их владельцы играли ведущую роль в политической жизни Подолья и его отношениях с соседними государствами. В первой половине 70-х гг. XIV в. Каменцем и Смотричем владели князья Юрий и Александр Кориатовичи. От их имени (причем Юрий Кориатович назван первым) выдана грамота г. Каменцу на магдебургское право. [365] Юрий Кориатович пожаловал Смотрицкому монастырю различные угодья, а затем, уже после его кончины, Александр Кориатович как "князь литовский" и "князь и господарь Подольской земли" подтвердил это пожалование своей грамотой от 17 марта 1375 г. [366] В том же году он предоставил право свободно торговать с Подольем краковским купцам, вновь подписавшись полным титулом князя подольского. [367] Однако печать, которой Александр Кориатович скрепил последний документ, была старой и имела надпись по латыни: "Александр, князь владимирский", [368] что должно указывать на недавнее его повторное появление на Подолье. Таким образом, Юрий Кориатович был первым великим удельным князем Подольской земли, его резиденция находилась в Смотриче. В 1374 г. он, видимо, передал Каменецкую землю во владение своему брату Александру, ставшему подольским князем в 1375 г. При Александре Кориатовиче столицей Подольской земли становится Каменец и в папской булле 1378 г. он назван "владыкой Каменца" ("dominus de Cam- nitz"). [369]

Во второй половине 70-х гг. XIV в. рядом с Александром Кориатовичем видим его брата Бориса, игравшего при нем, очевидно, ту же роль, что и сам Александр при Юрии. "Также господа Александр и Борис, князья Подолья, вместе с 11 замками, отда- /87/ лись короне Венгерского королевства и вновь получили в феод от короны по приказу короля навечно с обязательством служить против всех без исключения", – писал в 1377 г. венгерский и польский король Людовик Франциску Карраре, сообщая о результатах похода польско-венгерских войск на Волынь. [370] Как утверждают белорусско-литовские летописи, Александр Кориатович погиб в битве с ордынцами приблизительно в 1380 г. [371] Его преемником стал, однако, не Борис, а Константин Кориатович, выдавший в 1385 г. грамоту купцам города Кракова на свободную торговлю с Подольем, [372] а в 1388 г. в Каменце пожаловавший вместе с братом Федором своему слуге Немире имение Бакоту. [373]

Приход к власти на Подолье Константина Кориатовича следует, видимо, связывать с укреплением позиций тех кругов местного боярства, которые выступали против зависимости княжества от Венгрии и политики насаждения католицизма, осуществлявшейся при Юрии и Александре Кориатовичах. Из грамоты 1388 г. видно, что Константин Кориатович отказался от сотрудничества со своим братом-католиком Борисом и приблизил к себе Федора Кориатовича, владевшего до того Гомелем в верхнем Поднепровье. Одновременно на Подолье произошли перестановки в боярской элите власти: места Гринка (Червоноградского воеводы, а затем старосты подольского), каменецкого воеводы Остафия, смотрицкого воеводы Олеська и сменившего его Рогозки, известных по грамотам Юрия и Александра Кориатовичей, заняли подписавшиеся в 1392 г. на грамоте Федора Кориатовича паны Немира Бакинский, Па- вел Слупич и Михайло Прочович. [374]

Вокняжившийся приблизительно в 1388–1390 гг. Федор Кориатович [375] управлял Подольской землей вполне самостоятельно, но недолго. Уже в конце 1393 г. Подолье перешло под власть польского короля и верховного князя литовского Владислава-Ягайла, который в 1395 г. передал его большую часть во владение краковскому воеводе Спытку из Мельштына "на полном праве княжеском, каким пользуются другие литовские и русские князья". [376] После гибели краковского воеводы в 1399 г. Владислав-Ягайло выкупил Подолье у вдовы Спытка и отдал его вместе с чернигово-северскими землями Свидригайлу Ольгердовичу. [377] Следовательно, с 1393 г. Подольская земля, за исключением ее восточной части (Брацлавский и Винницкий поветы), имела особый статус, находясь под верховной юрисдикцией польского короля, а не великого князя литовского.

Фрагментарность сохранившихся сведений о Чернигово-Северской земле в составе Великого княжества Литовского в XIV в. позволяет лишь в самых общих чертах судить о ее политическом устройстве в тот период. В Любецком синодике с ти- /88/ тулом великого князя черниговского записаны две личности: Роман Михайлович, "убиенный от князя Юрия Смоленского", и Дмитрий (вместе со своим братом Иоанном-Скиргайлом Ольгердовичем). [378] Р. В. Зо- тов принимает этого Дмитрия за одного из младших сыновей Ольгерда Дмитрия-Корибута. [379] Это мнение известного исследователя не бесспорно. В приводимом им довольно значительном актовом материале Дмитрий-Корибут всегда выступает под двойным именем и нигде не титулует себя великим черниговским князем, впрочем, как и его старший брат Дмитрий Ольгердович, о котором, однако, сохранилось гораздо меньше документальных свидетельств. Поэтому более вероятно, что именно старший Дмитрий Ольгердович владел Черниговом и что именно он, а не Дмитрий-Корибут внесен в Любецкий синодик с титулом великого князя черниговского. Белорусско-литовские летописи причисляют к черниговским князьям также Константина Ольгердовича ("пятый Константин, удел его Чернигов и Черторыеск"). [380] Все трое, несомненно, княжили в Чернигове во второй половине XIV в., но в разное время. Выяснение последовательности их княжений затрудняется тем, что два первых князя – происходивший из рода черниговских Ольговичей Роман Михайлович [381] и Дмитрий Ольгердович [382] – упоминаются в летописных и актовых источниках Северо-Восточной Руси также как князья брянские. Так, на акте московско-литовского перемирия 1371 г. Дмитрий Ольгердович указан как "князь Дмитрий Брянский", представитель литовской стороны. [383] В свою очередь, "князь Роман Михайлович Бряньскыи" назван в числе участников похода на Тверь в 1375 г. [384] В 1401 г. Роман Михайлович был наместником великого князя литовского в Смоленске и погиб в ходе выступления горожан против администрации. [385] Сообщая об этом событии в Москву в 1404 г., Витовт называет его "князем великим Романом Черниговским". [386]

Р. В. Зотов предполагал, что Роман Михайлович княжил в Брянске и Чернигове в зависимости от власти Ольгерда в 60-х гг. XIV в. При этом Черниговом он владел как отчиной после своего отца Михаила Александровича примерно во второй половине XIV в., а Брянском до 1368 г., сменив утвердившихся там в начале XIV в. представителей смоленской княжеской династии. [387] Подчинив своей власти Брянск в 1359 г., Ольгерд действительно мог использовать для ее укрепления соперничество между смоленскими и черниговскими князьями. С обострением борьбы между Литвой и Московским великим княжеством в конце 60-х гг. XIV в. и, особенно, в связи с достигшим частичного успеха походом московских войск на Брянск в 1370 г. [388] Ольгерд, по-видимому, вынужден был снова укреплять свою власть /89/ в этом городе, передав его под управление своего сына Дмитрия. Полагаем также, что в середине 70-х гг. XIV в. Дмитрий Ольгердович княжил уже не в Брянске, а в Чернигове, вследствие чего и был записан в Любецком синодике с соответствующим титулом. Кроме Чернигова и его волости в состав владений Дмитрия Ольгердовича, как это видно из событий 1379 г., входили также Стародуб, Трубчевск и, очевидно, Новгород-Северский. [389] Переход Дмитрия Ольгердовича на службу к московскому князю зимой 1379/80 г. повлек за собой утрату им владений, большая часть которых отдана была в 1380 г. великим князем литовским Ягайлом Дмитрию-Корибуту Ольгердовичу. [390]

Оба они – и Ягайло, и Дмитрий-Корибут – являлись сыновьями второй жены Ольгерда, тверской княжны Ульяны, и это обстоятельство сближало их, помогая противостоять претензиям на верховную власть в Литве со стороны князя Трок Кейстута и старших Ольгердовичей, которые к моменту смерти их отца, в отличие от младших братьев, владели уделами на Руси. Уже в событиях феодальной войны в Великом княжестве Литовском 1381 г. Дмитрий-Корибут выступает как правитель Северской земли, [391] хотя впервые полным титулом он подписался на присяжной записи, данной им в Луцке 21 декабря 1386 г. [392] Этот же титул ("Дмитрий инем именем Корибут, князь новгородський и северский") значится и в присяжной записи его князей и бояр от 26 апреля 1388 г. [393] Территориальная структура его владений малоизвестна. Упомянутую присяжную запись среди прочих подписали новгород-северский и трубчевский воеводы, но в ней не упомянут путивльский воевода. Видимо, Новгород-Северск и Трубчевск с их волостями являлись крупнейшими административно-территориальными единицами в составе Новгород-Северского княжества во времена правления Дмитрия-Корибута, а Путивль ему не принадлежал. В 1392 г. Дмитрий-Корибут был лишен своего удела в Новгород-Северщине, получив несколько позднее взамен три замка в восточном Подолье – Брацлав, Винницу и Соколец, а также Кременец-на-Волыни. [394] Северские же земли польский король Владислав-Ягайло отдал в 1393 г. в наместничество "до своей воли" бывшему волынскому князю Федору Любартовичу, однако неизвестно, управлял ли он ими, или же, что более вероятно, так и не воспользовался предоставленным ему правом. [395]

Имеются определенные основания считать, что в 1380 г., одновременно с образованием Новгород-Северского удела Дмитрия-Корибута, из состава Чернигово-Северского княжества были также выделены Чернигов и Стародуб с их землями, которые составили отдельные княжества под властью Константина Ольгердо- /90/ вича и Патрикея Наримантовича (Давидовича), внука Гедимина. Князь Патрикий Давидович стародубский, княгиня его Елена и сын их Иоанн упомянуты в Любецком синодике. [396] Р. Зо- тов предполагал, что он владел Стародубом еще до своего появления в Новгородской земле. [397] Служилым князем Великого Новгорода Патрикий Наримунтович был в 1383–1386 гг. и в последний раз в 1397 г. [398] В 1388 г. стародубский князь пребывал при дворе Владислава-Ягайла. [399] После смерти Патрикея Наримунтовича Стародубское княжество унаследовал его сын Александр, подписавшийся как Alexander de Starodup на договоре Литвы с Орденом в 1398 г. [400] Известна также присяжная грамота Александра Патрикеевича Стародубского, данная им королю Владиславу-Ягайлу в 1401 г. [401]