В 90-х гг. XIV в., опираясь на большинство мелких служилых князей, возросшую политическую активность литовского боярства и горожан, а также предоставленные Владиславом-Ягайлом в его распоряжение военные силы Польского королевства, Витовт добился значительных успехов в централизации Великого княжества Литовского и усиления политических позиций в подвластных ему княжествах Руси. Средством для достижения этой цели он избрал, как в свое время и Ягайло, смещение и политическое ослабление крупнейших удельных князей. Так, еще в 1392 г. Витовт получил обратно от Ягайла не только свое наслед- /101/ ственное владение – Трокское княжество, но и Волынскую землю, от власти над которой был окончательно отстранен Федор Любартович. Эта политическая уступка Владислава-Ягайла Витовту нашла отражение в "Летописце великих князей литовских": "Тогда князь велики Ягайло, перезвав его со Немець, и дал ему Луческь со всею Волыньскою земелею, а в Литовъскои земли отчину его". [446] В 1393–1395 гг. в результате совместно предпринятых Витовтом и Владиславом-Ягайлом акций, в том числе и военных, были лишены уделов князья Свидригайло в Витебске, Дмитрий-Корибут в Новгород-Северском, Федор Кориатович на Подолье, Владимир Ольгердович в Киеве.

Централизация государственной власти в Великом княжестве Литовском в 90-х гг. XIV в. явилась органическим продолжением внутриполитической программы, осуществлявшейся ранее Ольгердом и Ягайлом, но при Витовте она воплощалась в жизнь с большим размахом и на более широкой социальной основе. В отличие от Северо-Восточной Руси, где политическое объединение страны и формирование вокруг Москвы единого государства основывалось на перераспределении боярской земельной собственности в пользу широкого слоя служилых феодалов, практиковавшаяся с конца XIV в. литовскими князьями массовая раздача земель из государственного фонда крупным и средним феодалам не привела к укреплению великокняжеской власти. [447] Поэтому централизация Великого княжества Литовского, осложненная отсутствием единства в этнически неоднородном господствующем классе и неравномерностью развития его отдельных земель, имела ограниченный характер. В условиях проявления в восточнославянских землях тенденции к их политическому объединению на основе идеи общерусского единства предпринятые правящей верхушкой Литвы централизаторские меры служили, в первую очередь, целям сохранения ее господства на Руси и были направлены против тех подвластных княжеств, которые выделялись среди других более высоким уровнем социально-экономического развития, степенью внутриполитической консолидации и влияния на международные отношения.

По этим причинам курс правительства Витовта на ликвидацию удельных княжеств на Руси и централизацию Великого княжества Литовского, как и подобные меры Ольгерда и Ягайла, не был полностью воплощен в жизнь. Он затронул лишь высшие звенья власти в удельных княжествах, оставив ее традиционную структуру без изменений. Но даже замена удельных князей великокняжескими наместниками осуществлялась непоследовательно. Известно, что уже в середине 90-х гг. XIV в. Владислав-Ягайло и Витовт пошли на восстановление удельно-княжеской власти /102/ в Подольской земле, предоставив ее во владение на "полном княжеском праве" Спытку из Мельштына, а затем и в Чернигово-Северщине.

К тому же времени относятся первые попытки правящей верхушки унитарного польско-литовского государства ослабить объединительные тенденции в боярской среде восточнославянских земель Великого княжества Литовского с помощью распространения на нее сословных прав и привилегий польских феодалов. Так, еще в 1392 г. Владислав-Ягайло специальной грамотой пожаловал боярам и шляхте Луцкой земли права, которыми пользовались к тому времени шляхта и бояре Львовской земли, находившейся под властью польского короля. [448] Пожалование подобных привилегий феодалам Литовской Руси в XV и в первой половине XVI в. стало, как известно, одним из главных способов политики выравнивания общественно-политических структур Польского королевства и Великого княжества Литовского, проводимой их правящими кругами в соответствии с целями Кревской унии.

Осуществленная в 90-х гг. XIV в. централизация Великого княжества Литовского, хотя и отличалась недостаточной полнотой и последовательностью, тем не менее, способствовала усилению государственной (великокняжеской) власти. Экономическое и политическое могущество Витовта, в распоряжение которого перешли земельные владения удельных князей и доходы с них, настолько возросло, что он уже в 1395 г. стал, вопреки условиям Островского соглашения, титуловать себя великим князем литовским. [449] Одновременно он и поддерживавшие его круги литовского боярства более решительно стремятся разорвать польско-литовскую унию и ликвидировать зависимость своего государства от Польского королевства. Так, в 1398 г. литовская знать провозгласила Витовта официальным главой Великого княжества Литовского, что нашло признание у правителей Ордена, венгерского короля Сигизмунда и ордынского хана Тохтамыша, [450] но встретило резкое осуждение со стороны польских панов и королевы Ядвиги, [451] прибегнувших к политическим средствам с целью ослабить Великое княжество Литовское и не допустить окончательного разрыва его унии с Польским королевством.

Укрепление государственной власти в Великом княжестве Литовском и усиление его политической значимости в международных отношениях были лишь одним из ближайших последствий ликвидации удельных княжеств в первой половине 90-х гг. XIV в. Другим явилось усиление зависимости части восточнославянских земель, в том числе и Юго-Западной Руси, от власти ли- /103/ товского боярства, политическое значение которого в общегосударственном масштабе возросло. Вместе с тем великокняжеская власть была вынуждена считаться и с интересами феодалов бывших удельных княжеств, пожаловав им на рубеже XIV–XV вв. земские уставные грамоты, подтверждавшие их "старину". Поэтому и в статусе наместничеств (воеводств) бывшие удельные княжества продолжали оставаться отдельными административно-территориальными единицами, сохранившими значительную феодальную автономию, хотя нередко с изменившимися очертаниями границ.

С возрастанием политической роли в Великом княжестве Литовском католического литовского боярства феодалы восточнославянских земель, в том числе юго-западных, были устранены от участия в управлении им и влияния на определение его внешнеполитического курса и оказались замкнутыми в кругу местных интересов, ограниченных рамками великокняжеских привилеев. [452] Все это снижало политическую активность правящего класса подвластных Литве восточнославянских земель, открывало путь для насаждения в них католицизма и общественно-политических форм польского феодального государства, но не могло коренным образом изменить политические устремления широких слоев населения этих земель, продолжавших вести борьбу против господства иноземных феодалов, за объединение вокруг общерусского центра. /104/

Середина 60-х – начало 80-х гг. XIV в. – период, когда более явственно, чем в предшествующие десятилетия, проявляется преобладание двух взаимосвязанных прогрессивных тенденций в политическом развитии Руси: активизация борьбы с внешней агрессией и стремление к политическому объединению. Обозначившийся к тому времени упадок Золотой Орды создал благоприятные условия для усиления борьбы за свержение ее ига, ставшего главным препятствием не только на пути дальнейшего социально-экономического развития "Русской земли", но и ее политической консолидации. Одним из проявлений этого процесса в первой половине 60-х гг. XIV в. явилось кратковременное сближение на антиордынской основе Московского великого княжества с Великим княжеством Литовским: в 1363 г. митрополит Алексей поставил епископа в подвластном Ольгерду Брянске, а в июне 1364 г. он крестил в Твери дочь Ольгерда. [453] Однако наметившаяся тенденция не получила развития. Ему воспрепятствовал крутой поворот, происшедший во внешнеполитическом курсе правящей верхушки Литвы в 1365–1368 гг., когда начал складываться направленный против Москвы военно-политический союз Твери и Литвы с мамаевой Ордой. Этот союз обусловил новую расстановку политических сил в Восточной Европе и оказал большое влияние на ход антиордынской борьбы.