— Почему мы идем в лес? — спросила Галя.

— Там тропа, — ответил ей Апти. — Ведет прямо до станции. Ты, главное, иди.

И Галя пошла дальше по тропинке — настолько узкой, что, если бы не фонарик, ее невозможно было бы заметить.

Вдруг Галя остановилась.

— Чего встала? — сердито окликнул Апти.

— Я дальше не пойду, — сказала Галя.

— Не пойдешь?

— Нет.

Апти направил луч фонарика ей в лицо:

— Почему не пойдешь?

— Эта тропа ведет не на станцию, — сказала Галя, пугаясь своих резких слов. — Она ведет в лес!

— Это короткая дорога, — сказал Апти.

Галя заслонилась от луча рукой:

— Я по этой тропе не пойду. Идите в дом, а я сама найду дорогу.

Фонарик дрогнул в руке Апти.

— Сама найдешь? Хасан, ты слыхал, она сама найдет! Слушай, сучка, или ты пойдешь вперед, или я вырежу тебе кишки прямо здесь!

Апти начали надоедать тьма и сырость, ему не терпелось вернуться в теплый дом. На бледном как полотно лице Гали выделялись черные блестящие глаза.

— Вы хотите меня… убить?

— Если не будешь слушаться — убьем, — пригрозил Апти. — А теперь — иди!

— Подожди, — сказал ему Хасан. — Видишь, она боится. Послушай, девочка, — обратился он к Гале, — надо идти вперед. Не бойся, все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Галя вгляделась в его темное лицо долгим, испытующим взглядом.

— Я верю тебе, — сказала она наконец и двинулась в глубь леса.

Так они шли минут десять, после чего Апти скомандовал:

— Сворачивай в лес!

Галя остановилась как вкопанная.

— Сворачивай, — тихо сказал ей Хасан.

Галя зябко передернула плечами и, секунду поколебавшись, сошла с тропы на мокрую, пожухлую тропу.

— Ай, шайтан! Тут сапоги нужны, а не кроссовки, — в сердцах проворчал Апти.

— Перестань жаловаться, — строго сказал ему Хасан по-чеченски.

Апти хмыкнул и ответил товарищу на родном языке:

— Легко тебе говорить, брат, у тебя на ногах ботинки. А у меня гляди что… — Он кивнул на носки своих белых кроссовок.

— Так и сидел бы на даче.

— Да я бы сидел, если бы Айман не погнал. Не знаю, какого хрена я поперся? Эту сучку и одному завалить можно. Можно было ее вообще во дворе закопать.

— Не говори чепухи, — отрезал Хасан.

Галя не понимала чужой речи, но интонация голосов мужчин не предвещала ничего хорошего.

«Господи, только бы не убили. Только бы не убили», — думала она, прижимая руки к груди. Но смотрела в темный лес, который становился все чернее и чернее, и понимала: из этого леса не выходят. Все происходящее казалось ей нереальным. Ночь, лес, мокрый хворост под ногами, глуховатые звуки чужой речи и холод, сковавший тело, — все это было как кошмарный сон. Вот только проснуться никак не получалось.

— Вот заболею завтра и испорчу всё дело, — продолжал ворчать Апти.

— Не заболеешь.

— Легко тебе говорить, — не сдавался Апти. — А я температуру плохо переношу. Меня сразу колотить начинает. Вот и представь себе: у меня в руках «калаш», а меня колотит и из стороны в сторону качает. Хороший я буду боец, нечего сказать!

— Все, стоп! — Хасан остановился.

— Чего? — не понял Апти, тоже остановившись. — Здесь, что ли? Айман велел к реке увести!

— Уведу. А ты иди обратно, на тропу.

— Ты серьезно? — не поверил своему счастью Апти.

— Да. Надоел ты мне своим нытьем.

— Вот спасибо, брат, удружил. — Апти посмотрел на замершую Галю и с усмешкой сказал: — Только на куски ее не режь. Ударь разок в сердце — и в воду. А то знаю я тебя. Вечно после тебя крови, как на бойне.

— Не волнуйся. Всё аккуратно сделаю.

— Давай! — Апти повернулся и, не обращая больше внимания на Галю, зашагал обратно.

Вскоре шаги Апти затихли во тьме. Хасан и Галя остались одни.

— О чем вы говорили? — тихо спросила Галя. — И почему он ушел?

— Ноги промочил, — просто ответил Хасан. — Ты-то как, сильно замерзла?

— Есть немного, — сказала Галя и поежилась.

— Ничего, — прогудел Хасан. — Ты крепкая, не заболеешь. Я сильного человека сразу вижу. Ты — сильная.

— Спасибо, — улыбнулась Галя. Оставшись наедине с Хасаном, она немного успокоилась. Апти она боялась больше, он был для нее черной тенью, а не человеком.

Хасан, словно прочитав мысли Гали, сказал: