Шрифт:
— Кухня вот здесь, — объясняла Маргарита, ведя Дженну в соседнюю комнату. — В ней мы обычно едим. Конечно, здесь не так красиво, как в доме Алена, зато очень удобно.
Маргарита была права. Блеск белоснежной современной кухонной техники, вделанной в стены, подчеркивался мягким глянцем деревянного стола и стульев, видом наклонных балок потолка и яркой утвари. Стол уже был накрыт к ужину, в середине его стоял букет свежих цветов, и Дженна заметила, как на глаза Маргариты навернулись слезы. Воспоминания были явно мучительными для нее, и Дженна со свойственной ей мягкостью поспешила прийти Маргарите на помощь:
— Какая прелесть! Можно взглянуть на верхние комнаты?
— Конечно.
Маргарита собралась с силами и повела Дженну через первую из комнат, которые они осмотрели. Теперь там весело потрескивал огонь, языки пламени рвались в дымоход и отбрасывали отблеск на стены. Дженна поспешно отвернулась и последовала за Маргаритой по витой лестнице, выходящей на просторную площадку.
— Все спальни располагаются по фасаду дома; это значит, что вид из их окон одинаково хорош. Ванная — в конце коридора, ее окно обращено на сад и лес, но в каждой комнате есть смежная ванная поменьше. Одно время мы думали перестроить амбар и присоединить его к дому, но Расселлу была нужна студия, а амбар идеально подходил для этой цели. Нам ведь и не требовался просторный дом. Трех спален вполне хватало. Думаю, Ален решил поместить вас вот сюда — эта комната предназначена для гостей.
Маргарита открыла дверь, и Дженна увидела, что ее чемоданы уже стоят в комнате — прелестной, просторной и с наклонным потолком. Из окна открывался вид на целые мили полей и лесов. Помещение казалось белоснежным — от белых с оборками занавесок до покрывала на кровати и наволочек, вышитых английской гладью. Впрочем, обивка стоящего в углу мягкого, удобного кресла с шелковыми подушками была красной, как и второго кресла, поменьше, у постели. Дженна застыла как завороженная.
— Какая красота! — На мгновение эмоции слишком переполнили ее, не давая выхода словам. Маргарита взглянула на нее и погладила по руке.
— Я приготовлю ужин. Побудьте пока здесь и разложите вещи, Дженна. Нам обеим надо немного побыть в одиночестве и освоиться здесь. Прошу вас, попытайтесь меня понять.
Маргарита ушла прежде, чем Дженна успела ответить, и тихо прикрыла за собой дверь. Дженна подошла к окну, глядя через поля на отдаленный лес. Должно быть, в положенное время на этих полях появляются маки — маленькие алые пятнышки, напоминание о прошлых годах. Деревья вокруг дома расцветут и дадут плоды, в саду соберут яблоки и вишни и сложат их в вазах на чистенькой кухне. Сколько воспоминаний принесет каждое время года! Как бедны кажутся по сравнению с ними ее собственные воспоминания! Дженна встала на колени у низкого подоконника, закрыла лицо руками и горько расплакалась.
Она не знала, почему плачет — может, от острой горечи, а может, потому, что у нее нет таких же воспоминаний, как у Маргариты и Алена. А может, причиной ее слез стал этот уютный, теплый дом, где жил человек, любивший вместо нее других, чужих для Дженны людей. Как бы там ни было, она плакала, ее сердце молча исходило тоской, разрываясь на части.
Дженна не слышала, как кто-то вошел в комнату. Она слишком забылась в своем отчаянии, но, когда ее подняли и поставили на ноги, к отчаянию прибавилось смущение. Секунду Ален смотрел в ее заплаканные глаза, а затем обнял, прижав к себе, — видно, поняв, что приказами этот плач не остановить.
— Все в порядке, petite, — мягко проговорил он, зарывшись губами в ее волосы. — Этого я и ожидал.
— Какая жестокость… притащить меня сюда… — всхлипнула Дженна. — Что во всем этом хорошего? Одно беспокойство для вашей матери…
— Она не станет беспокоиться, поскольку вы выплачетесь здесь и возьмете себя в руки, прежде чем спуститься к ужину, — сообщил Ален, поднимая за подбородок ее мокрое лицо и пристально вглядываясь в него.
— А как же я? Или мои переживания не в счет?
— Возможно, они вам просто необходимы. Они сломают еще несколько барьеров.
Ален отвел ее волосы со лба и зажал в ладонях раскрасневшееся лицо Дженны. На его лице появилось мягкое выражение. Оглядев Дженну, он вытер слезы с ее щек.
— Поплачьте, Дженна, — мягко предложил он. — Это поможет вам прояснить прошлое. Надо, чтобы в будущем вы были счастливы.
Дженна уставилась на него заплаканными глазами, успокоенная его сильными руками и властным голосом. Как легко было бы просто погрузиться в его глаза и забыть обо всем остальном! Казалось, воздух вокруг снова ожил от его присутствия. Подобного чувства Дженна еще никогда не испытывала.
Ален торжествующе улыбнулся, и волна раздражения, охватившая Дженну, остановила слезы и вывела ее из задумчивости. Это была всего лишь уловка, способ помочь его матери, жестокий эксперимент человека, считающего, что он имеет право на все.
— Безжалостный негодяй! — негромко выпалила Дженна, смаргивая последние слезы.
— Тогда прекратите бороться и смиритесь с моей победой. — Он пристально вгляделся в ее глаза. — Прежде чем покинуть этот дом, вы исцелитесь от боли прошлого.