Шрифт:
5
Раз по Большому каналу я плыл, растянувшись в гондоле; Много груженых судов там на причале стоит, Есть там любые товары, здесь все, что захочешь, найдется: Овощи, вина, зерно, веток вязанки сухих. Меж кораблей неслись мы стрелой. Вдруг веточка лавра В щеку мне больно впилась. «Дафна, за что? — я вскричал.— Ждал я награды иной!» Но шепнула мне нимфа с улыбкой: «Лёгки поэтов грехи — легки и кары. Греши!» 6
Встречу ль паломника я — и нет сил от слез удержаться: Сколько блаженства порой нам заблужденье дает! 7
Милая, жизни дороже, была со мною когда-то. Больше со мной ее нет. Молча утрату сноси! 8
Эту гондолу сравню с колыбелью, качаемой мерно, Делает низкий навес лодку похожей на гроб. Истинно так! По Большому каналу от люльки до гроба Мы без забот через жизнь, мерно качаясь, скользим. 9
Дож и нунций у нас на глазах выступают так важно,— Бога хоронят они; дож налагает печать. Что себе думает дож, не знаю, но знаю, что нунций, Пышный справляя обряд, втайне смеется над ним. 10
Что суетится народ, что кричит? — Прокормиться он хочет, Вырастить хочет детей, как-нибудь их прокормить. Путник, ты это приметь и дома тем же займися: Как ни крутись, а никто дальше того не пошел. 11
Ох, как трезвонят попы! И на звон их усердный приходят Все, лишь бы в церкви опять нынче болтать, как вчера. Нет, не браните попов: они знают, что надобно людям. Счастлив, кто сможет болтать завтра, как нынче болтал. 12
Льнет к пустодуму толпа, как песок у моря, бессчетна. Перл предпочту я песку: друг мой пусть будет умен. 13
Сладко под мягкой стопой весенний почувствовать клевер Или нежной рукой гладить ягненка волну. Сладко — в новом цвету увидать ожившие ветви, После — зеленой листвой тешить тоскующий взгляд, Слаще — цветами грудь украшать пастушке, ласкаясь,— Но не приносит мне май радости этой тройной. 14
Я уподоблю страну наковальне; молот — правитель, Жесть между ними — народ, молот сгибает ее. Бедная жесть! Ведь ее без конца поражают удары Так и сяк, но котел, кажется, все не готов. 15
Тронул толпу пустодум, и приверженцев много собрал он; Умный отыщет, увы, любящих мало друзей. Лик чудотворных икон нередко написан прескверно: Там, где искусство и ум, — чернь и слепа и глуха. 16
Стал повелителем тот, кто о собственной выгоде помнил,— Мы предпочли бы того, кто бы и нас не забыл. 17
Учит молиться беда, говорят. Захочешь учиться — Съезди в Италию: там всякий приезжий в беде! 18
Ну и толпа в этой лавке! Все время деньги считают, Весят, вручают товар. Чем же торгует купец? Нюхательным табаком! Да, здесь познал себя каждый: Все черемицу берут без предписанья врача. 19
Дожем в Венеции стать может каждый патриций, и каждый С детства поэтому строг, чинен, изящен и горд. Вот почему так нежны у католиков здешних облатки: То же тесто попы в плоть претворяют Христа. 20
Два древнегреческих льва стоят у стен Арсенала: Рядом с ними малы башня, ворота, канал! Если б явилась Кибела — они бы впряглись в колесницу, Мчалась бы Матерь богов, радуясь слугам своим. Но неподвижно и грустно стоят они: новый, крылатый Кот здесь мурлычет; его город патроном зовет,