22 года — это целая эпоха: от Чкалова до Гагарина.

И это сложное, трагическое время могло сложиться куда тяжелее и голоднее, если бы не этот маленький упрямый бухгалтер — по имени Арсений Зверев.

1944. И солдатский орден Славы на груди

Великая Отечественная все дальше от нас. Ушли в лучший мир все маршалы и почти все генералы Победы. Те, кто знал истину о войне глубоко, объемно и достоверно. Их мемуары, некогда издаваемые миллионными тиражами, молодежь, увы, не читает, да и не будет уже читать… слишком другое сегодня время. Уходят последние ветераны — последние, кто знает правду о войне, познав ее лично в заледенелых окопах Подмосковья, в руинах Сталинградского тракторного, на ступенях Рейхстага.

Тонны архивных документов: от протоколов заседаний Политбюро до секретной переписки «Большой тройки» — эти архиинтересные документы, также дающие правдивое представление о том, как все было на самом деле — увы, удел немногих архивистов да обладателей ученых степенен по истории.

И даже книги, писанные «по горячим следам» великими советскими писателями, теми, которые Войну прошли сами, — из года в год издаются все реже. Новые поколения вообще читают все меньше и меньше, тем более — литературы, тяжелой, глубокой, о событиях далеких и вроде как «неактуальных».

Живая человеческая память о войне исчезает, растворяется во времени.

Остается лишь коллективный миф, суррогатная память общества, которую сегодня почти тотально формирует масс-медиа и кино.

Именно поэтому я решил посвятить отдельную главу «важнейшему из искусств», одному из главных мифотворцев нашего времени — кинематографу.

Ни в коем случае не пытаюсь пересказывать фильмы, тем более давать им какую-либо художественную оценку. Речь пойдет о кино исключительно с точки зрения исторической мифологии: есть ли исторические ошибки? Сознательные или нет? И самое главное — какие эти фильмы порождают в массовом сознании киномифы? Позитивные, когда можно простить и нечаянные ляпы, и неточности, или мифы черные, оскверняющие нашу память о войне, ставящие подвиг наших предков под пренебрежительное и мерзкое — сомнение.

«Александр Невский» (1938), «Суворов» (1940), «Чапаев» (1934)

Увы, чем дальше мы от войны, тем больше будет мифов на совести кинематографистов

Поток язвительных словес в адрес Михалкова просто вынудил меня в первые же выходные после премьеры отправиться в кинотеатр.

Первой каплей стала рецензия на «Эхе Москвы»:

Последней — рейтинг «Афиши»: УС-2 — «три звезды» (из пяти). Выше в рейтинге стоял голливудский фильм с мощным названием «Пипец» — «четыре звезды»!

Стоит упрекнуть Михалкова в нескромности — «Великий фильм о великой войне». В искусственности спасения героев. В некоторой затянутости. Есть масса исторических несоответствий. Кремлевские курсанты сражались под Москвой, но совсем не так как в кино.

Не было никаких штрафбатов осенью 1941-го. Да и попасть в штрафбат мог только офицер, а Котов-Михалков в начале войны таковым не являлся. С уголовной статьей ему светила в лучшем случае штрафная рота — да и то через годик. Странно медсестре пытаться перевязать обгоревшего танкиста бинтом поверх ватника. Ну, и так далее.

Липецкие журналисты разыскали реального комдива Котова — историческое лицо. Только в отличие от киногероя настоящий комдив из лагерей не вышел… Тут, правда, любопытно другое: Михалков-то своего героя на самом деле — выдумал, о существовании реального комдива Котова даже не подозревал. Такое совпадение даже слегка отдает мистикой.

Отдельная странная история — т. н. провал фильма в Каннах-2010. Расскажу буквально в двух словах. Обычно все фестивальные показы выглядят одинаково: конец фильма, титры, вежливые аплодисменты. Пока с минуту идут титры — зал не спеша расходится. В Каннах Михалков будто назло запустил титры на русском — минут этак на 5. Взялся перечислить на кириллице все 700 человек, создававшие фильм. Русской делегации казалось — все, конец, когда зажжется свет, в зале останется одна съемочная группа. Но поразительно — не ушел никто, и когда вспыхнули лампы, переполненный Дворец фестивалей взорвался 20-минутной бурей.